Он различал оттенки и исключения из правил, ведь с печалью могли смешиваться любые другие чувства. «Печально-злые» отличались агрессивным взглядом и постоянным поиском возможностей для выплеска своих эмоций. Они переходили улицу на желтый и, если кто-то из водителей сигналил, кричали на него, наносили себе мелкие повреждения по любому поводу, например били кулаком в стену, наступив в собачье дерьмо. В самых тяжелых случаях они провоцировали окружающих, незнакомых людей, на конфликт. Были печальные люди с актерским складом характера, которые стремились поведать всему миру о своем состоянии. Не раз он видел женщин, которые падали в обморок или громко рыдали посреди улицы. Пару лет назад, в Челси, Киллиан наблюдал, как полуголый мужчина, окруженный родными, рыдал, сбрасывая одежду и припадая к тротуару.
Оттенки были бесконечными. Некоторые люди маскировали свою печаль за постоянной эйфорией и внешней веселостью. Таких было нелегко отличить, но он нашел ключ — преувеличенную реакцию на события или ситуации, которые, в общем-то, не заслуживали такого энтузиазма.
Киллиан изучал людей всю свою жизнь. Несчастье привлекало и завораживало его. Печальные люди делали его счастливым. Обнаружив человека, страдающего по-настоящему, находящегося в тяжелом душевном упадке, он просто следовал за ним и наблюдал, наслаждаясь его болью. Он не ошибался в своих жертвах. Печаль вела людей в больницы, на кладбища, в парки, где они оплакивали свое горе, тихо или демонстративно, в зависимости от типа «печальности».
В будние дни у Киллиана обычно не было времени на эту игру. Сейчас он стоял на углу улиц Хестер и Элизабет, где было мало туристов. Помимо поддельных дизайнерских сумок и швейцарских часов, здесь, в Китайском квартале, можно было купить любые, даже самые экзотические, овощи, травы и корнеплоды. В этой части рынка продавались не дешевые футболки и чемоданы, а рыба, свежая и сушеная, речная и морская, крабы, креветки, всяческие моллюски и другие любопытные существа.
Киллиан знал об этом рынке от соседей по дому, которые приходили сюда в основном за морепродуктами. Лавка, которую он искал, выходила на улицу Хестер; там было множество корзин с разноцветными специями, а также огромное количество горшков, обозначенных иероглифами, в которых росли травы и колосья. Продавщица, азиатка лет пятидесяти, обслуживала так, как ему нравилось — не глядя на покупателя и не задавая вопросов. Спокойно, ничего не придумывая и не сочиняя, он купил пакет листьев крапивы. Ему даже пришло в голову, что в этот магазин можно будет вернуться, если понадобится.
Меньше чем за два часа Киллиан управился со всеми делами и решил поискать себе обувь, раз уж он находился на рынке. Нужно было что-то практичное, а внешний вид его не волновал. Он вошел в крошечную лавку, все стены которой, до самого потолка, занимали полки с обувью; продавец оставался на улице, чтобы в помещении было чуть больше места. Киллиан попросил зимние ботинки с хорошей подошвой, «чтобы не поскользнуться на обледеневшем тротуаре».
Из трех предложенных моделей он выбрал пару ботинок, которые можно было легко и быстро надевать и снимать. После того как он побывал на крыше в нормальной обуви, желание выходить туда босиком пропало, но ботинки должны были быть удобными, чтобы не терять время на шнурки в случае сильного приступа утренней паники.
Пара, которую он выбрал, была сделана из толстого темного кожзаменителя на желтоватой подкладке, без шнурков и с подошвой из толстой резины. Когда он полез в карман за деньгами, то обнаружил там, кроме монет, два презерватива. «Вечно забываю», — подумал он и тряхнул головой.
Шагая к ближайшей станции метро, он пообещал себе, что будет благоразумным. Это будет последний раз, когда он нашел в кармане неиспользованный презерватив.
7
У дома разворачивалось неожиданное и шумное зрелище. Прямо перед зданием стояли две огромные пожарные машины с включенными мигалками, а у входной двери столпились любопытные соседи.
Нагруженный пакетами, Киллиан вошел в холл, затоптанный грязными следами пожарных, которые бегали вверх и вниз. Его не миновала мысль, что придется все это убирать, потому что уборщицы в любом случае придут не раньше восьми вечера. Он чуть не споткнулся о пожарный рукав, который тянулся с улицы через весь пол и вверх по лестнице.
— Что произошло? — спросил он у первого попавшегося на пути пожарного.
— Пятый этаж, — ответ был лаконичным. — Вам придется идти пешком, лифты заблокированы в целях безопасности.