И мы пошли искать сфиггу. На шесть человек, считая Мондаро, было у нас трое стрелков и три мечника, причем у меня было два арбалета. Итого мы могли сфиггу встретить четырьмя стрелами, все с наконечниками из черного серебра, для нее смертоносного. Неплохие шансы, только вот найти бы ее.
И не облажаться.
6
Наш участок города находился в заовражной части, от Тряпичного рынка до старых стен, где Хлебный конец. Размером он не слишком велик, весь можно обойти за час, но в нем много улиц и переулков.
Улицы Валезана, как и других городов в Землях, узкие, короткие и не прямые. Когда-то так делали специально, чтобы можно было при штурме города простреливать улицу от угла до угла на всю длину. Да и земля в городах дорогая из-за того, что расширяться некуда: стены мешают.
Мы шли по середине улиц, я впереди — с обоими арбалетами в руках, за мной Кангорд (слева) и Тенсер (справа) с мечами, потом мои с арбалетами, и последним — Мондаро с мечом же. Старались, насколько можно, держаться подальше от стен: сфигга обычно нападает сверху, нужно пространство. Шли медленно, заходя во дворы и осматривая темные закоулки. Мечники светили фонарями, стрелки водили арбалетами за лучом.
Всем было не по себе. Мы отлично понимали, что если сфигга нападет — дай Предки, чтобы удалось убить ее сразу; иначе кого-то из нас она точно порвет. Бывали случаи, когда на такой охоте сфигга успевала полностью уничтожить всю группу, на которую набрасывалась. А свои раны она заживляет быстро.
К сожалению, охотиться на сфиггу в поселении можно только так: прочесывать его малыми группами, надеясь, что она на какую-то набросится (и что этой группе повезет). На большую толпу сфигга не нападает, самое большее на осьмёрку. Но проклятая тварь, хоть и почти разумна, но дура, и на малую группу кинется, даже если видит, что люди вооружены. А искать ее логово в городе бесполезно, она забивается в темные труднодоступные места: чердаки, кладовые, подвалы и прочее. Предпочитает, правда, прятаться повыше.
Мы ходили уже долго, часа полтора или два. Напряжение не спадало, и все от него устали. Это самое опасное: когда долго ничего не происходит, тянет расслабиться, особенно если ходишь всё по одним и тем же улицам. А расслабляться нельзя.
Постепенно усталость брала свое. Я то и дело спотыкался на неровных мраморных плитах мостовой. От того, что голова постоянно была задрана кверху — контролировал крыши — стала болеть шея. Полуоборотень то и дело проверял зарядный камень арбалета, хоть тот и светился ровным тускло-оранжевым светом, показывая, что Силы в камне хватит не меньше, чем на десяток выстрелов. Кангорд время от времени вытаскивал меч из ножен и шел, держа его в левой руке, как будто заслонялся мечом от домов, мимо которых мы проходили. А может, так оно и было? Малыш, как это у него всегда во время напряжения, неудержимо болтал какие-то глупости. Я пару раз шикал на него, но замолкал он ненадолго. Почему-то Малыш длинно и многословно восхищался тем, как разумно и соразмерно устроил мир Создатель:
— Ну вот вы подумайте: в луне четыре осьмицы, в году осемь лун, четыре времени. В сутках четыре стражи по осемь часов. Все на крат четырем, потому что у человека и у всех чистых животных по четыре конечности, и только у нечистых тварей по шесть…
Он так это рассказывал, как будто только что сам открыл, и до него никто этого не знал. Я шикнул на него еще раз, потому что у Малыша, который ростом на две головы выше меня, а руки его — как у меня ноги, и голос соответственный. Не то, чтобы сфиггу это спугнуло (скорее, наоборот), но была опасность ее вовремя не услышать.
Малыш обиженно заткнулся (снова, думаю, на короткое время), а я всё обводил взглядом крыши и прикидывал, где она может прятаться. На наше счастье, луна светила вовсю, и был шанс заметить сфиггу по отблеску на костяных пластинах, которые в изобилии растут на ее шкуре. Они обычно блестят, как полированные.
Я уже дважды швырял по небольшой пригоршне шариков из черного серебра на крыши, где между кенотафами показывался мне подозрительный отблеск. Оба раза без результата. Была бы там сфигга — мигом выскочила бы: ей касание такого шарика больнее, чем если бы факелом ткнули.
А поди разбери, что там отсвечивает на крыше: шкура ли сфигги, или кенотаф какой вычурный. Их же много там, и все украшены резьбой или фигурами, и на многих еще полировка сохранилась.
Мы свернули на улицу Подателей чаши, которая ведет к Овражным воротам. Эта улица пошире, на ней могут и два воза разъехаться. По сторонам лавки, сейчас, понятно, закрытые. Широченные двери их загорожены щитами и заперты на засовы и замки. Оттуда вряд ли что угрожает. На всякий случай мы посветили туда фонарями; как и думали — ничего.