Тут явился Магоро Борода, который остановился на том же подворье у Красноголовых. Поздоровался, попросил разрешения сесть ко мне за стол, и сказал:
— Слышал я про твои подвиги, Стрелок. Не зря я тебя всегда считал лучшим из вожаков.
— Да ладно, Борода, о чем ты. Повезло просто.
— Не скажи. Тебе почему-то везет все время, а другим — то так, то эдак. Я, собственно, хотел тебя нанять снова. Думал здесь пожить осьмицу-другую, да не получилось, приходится опять в дорогу.
Я не успел сказать ему, что уже нанят, как сверху как раз показалась сама моя нанимательница. Она была в дорожном плаще темно-серого цвета с оторочкой из какого-то дорогого меха; на голове у нее был толстый плат с хууларским ярким узором.
Лицо ее было сосредоточенным, она явно спешила куда-то. Заметив меня, она кивнула, сделала знак, чтобы оставался на месте, внимательно посмотрела на Магоро, который на этот раз не успел убраться в тень, а затем стремительно пересекла зал; Алсуна и вторая служанка, Галла, семеня, проскочили за нею.
Лицо Магоро помрачнело. Он взглянул на меня едва ли не с неприязнью и сказал:
— Я вижу, ты с ней познакомился уже. Послушай меня, Тандеро Стрелок. Мы с тобой знаем друг друга уже больше чем два года. Много чего прошли и видели вместе; ни ты меня не подводил ни разу, ни я тебя. Я видел тебя в деле и знаю, что ты человек смелый. Так вот: если тебе дорога жизнь, никогда не связывайся с этой женщиной. Держись от нее как можно дальше, и лучше бы, если б она вообще не знала, что ты есть на белом свете. Это Мира из Эламы, самый страшный человек на всех Землях. Она визенья, и очень сильная. Сильнее всех, живущих сейчас. Из-за нее погибло больше народу, чем из-за черной смерти. И сейчас она сюда приехала, чтобы Мертвого короля на Саралан натравить. Я, собственно, из-за нее здесь, чтобы не допустить этого. Саралан ведь моего господина союзник.
— Что такое визенья?
— Она владеет древним искусством. Сильнейшая чародейка. Но мало того. Она может подчинить любого человека, подавить его волю и заставить делать, что она хочет. Ты думаешь, сколько ей лет?
— Ну… на вид лет тридцать, может, чуть больше, может, чуть меньше. Молодая еще. Да что я понимаю в женских годах-то, Магоро?
— Она жила еще до войны. И война началась не без ее участия. Никто не знает, сколько ей лет на самом деле, но ей давно наскучило всё то, чем тешатся обычно женщины. И её не интересует ничего, кроме интриг и власти, власти и интриг. Она разъезжает по Землям и путает все карты; она стравливает государства и меняет государей, она радуется, когда сын идет на отца а брат на брата. Страшный она человек. И знаешь, что я думаю? Не она ли сфиггу в город запустила?
— Ты что, Магоро? Как и для чего?
— Ты помнишь, ее служанки позавчера здесь сундук таскали? Так вот, в таких вот сундуках чародеи нечистых тварей перевозят. Усыпляют колдовством, чтобы не шевелились, и перевозят.
— Магоро, да служанки бы сундук со сфиггой не подняли, не то что таскать.
— Не скажи. Сфигга тварь не такая крупная, весит как пес или овца, а девок две, и девки сильные.
— Ох, Борода, выдумываешь ты. Давай лучше о деле. Не смогу я заказ твой взять, наняли меня уже.
Магоро испытующе посмотрел на меня и спросил:
— Не она ли?
— Она.
Он помолчал.
— Ты клятву дал уже, как я понимаю?
— Да.
— Знаешь, Стрелок, раз клятву дал, то ничего уж не исправить. Молись Создателю, чтобы всё обошлось, и ты просто выполнил свою работу. Но я одно хочу тебе сказать. Запомни: если она поцелует человека в лоб — он будет до конца жизни делать не то, что хочет сам, а то, что захочет она. И будь осторожен, как будто рядом с тобой не человек, а боевая гарза.
Я задумался. Магоро же спросил:
— Не знаешь ли случайно кого-то из вожаков, кто мог бы меня провести по Землям моей дорогой? Мне две осьмерки надо, по крайней мере.
— Гарротта мог бы посоветовать, да он раненый лежит. Ты все равно с ним поговори, может, он своих ребят, кто здоров, отпустит — тогда бы я тебе своего Полуоборотня посоветовал. Я его здесь оставляю, да моих с ним десяток — остальные со мной пойдут. А вот, может, Гарроттовы присоединятся, и будет у тебя больше чем две осьмерки.