- Речь о супермене-одиночке, агенте британской разведке под кодовым номером 007...
- Один из любимых женских образов, желанный и недостижимый, - Лабард улыбнулся, - знаешь, Божена, мне нравится твоя трогательность и сила, но в одиночестве нет счастья, если оно не приносит плодов.
- Вы о чем?
- О твоей книге, которую ты пишешь уже много лет и никак не можешь дописать.
- Мне не хватает вдохновения или еще чего-то.
- Ты слишком много беспокоишься...
- Как же мне не беспокоиться, если нет уверенности в завтрашнем дне?
- Ты сомневаешься в любви Господа к тебе?
- Нет.
- В таком случае, тебе не о чем беспокоиться. Тебя любят, а значит, тебе ничего не грозит. Господь охраняет тех, кто вынашивает в себе новую жизнь и замыслы. Но я хочу сказать тебе, книга, которую ты пишешь, очень важна. Ты должна это понять. И даже, если тебе кажется, что писать не о чем, это не так. Нужные мысли и герои придут в нужный момент. Так что, будь сильной.
- Неужели то, что я делаю, кому-то нужно?
- Это нужно, прежде всего, тебе. И только потом тем, кто сейчас с тобой рядом и будет рядом потом.
- А что будет потом?
- Сейчас это неважно. Важно то, что главный герой твоей книги уже существует, но..., - Лабард сделал паузу...
- Но...?
- Литературные герои начинают свою жизнь уже на стадии замысла. Я имею в виду наше пространство. В вашем мире они рождаются только на бумаге, зато после окончательной реализации в нашем мире воплощаются полностью.
- Вы хотите сказать, что они живут каждый своей жизнью?
- Совершенно верно, более того, мы стараемся не разлучать их с теми, кто их породил, то есть, с авторами.
- Вы хотите сказать, что здесь, например, живут Мастер, Маргарита и сам Булгаков?
- Именно так.
У Божены дыхание перехватило.
- И я смогу их увидеть?
- Да, но не сейчас. Чуть позже. Ты должна написать эту книгу.
- Но мой главный герой, я не знаю о нем ничего.
- Время не пришло. Ты его не чувствуешь, потому что беспокоишься.
- Но вы сказали, что герои существуют уже на стадии замысла.
Лабард кивнул. Внимательно посмотрел на Божену и тут же отвел взгляд куда-то в сторону. Она проследила за ним и вдалеке на берегу, почти у самой кромки океана увидела детскую фигуру.
- Это он?
- Это его душа. Он не может воплотиться, потому что ты не помогаешь ему.
- Можно я с ним поговорю?
- Нет, он не будет с тобой разговаривать. Он еще не проявился, мы для него не существуем, ни ты, ни я.... Стадия проявления наступит, когда замысел обретет плоть и кровь.
- Что для этого нужно?
- Доверься мне и тому, кто придет к тебе уже очень скоро.
На этот раз улыбнулась Божена.
- Значит, мое предчувствие было неслучайным?
- Предчувствия вообще не бывают случайными...Тебе пора. Карусель зовет тебя...
Божена хотела что-то сказать, но неизвестно откуда взявшийся туман во мгновение ока скрыл и океан и берег, и Фредерика Лабарда. Неведомая сила подхватила ее и повлекла прочь из Города Мастеров. Она так и не смогла вновь увидеть скалистый берег, усыпанный фиолетовыми цветами, лабиринт средневековых улиц, по которым бродил одинокий мальчик со скрипкой. Не было и карусели. Только туман, настолько густой, что в какой-то момент она испугалась, почти так же, как и Николай Васильевич Дэмон, оказавшийся во власти белизны.
И все-таки Божена была сильнее, она вспомнила слова Лабарда о том, что Господь охраняет наши замыслы. Женщины всегда сильнее мужчин, особенно в такие минуты. На мгновение ей показалось, что из теплого надежного мира она попала в какое-то промежуточное пространство. Так оно и было. Между миром физическим и миром, где жил Лабард была промежуточная территория, не сулившая проходящим через нее особого комфорта. Но Божена прошла это испытание, просто тихо сказав про себя: «Я должна вернуться». Яркий свет прорезал туман, - на Земле начинался день...
Ян. Ночь плодородная
Большая Медведица вольготно раскинулась на небе. Он стоял и смотрел на звезды. Этой ночью их было особенно много. Словно капельки воды, они оживили все небо. Он медленно переходил взглядом от одной звезды к другой, его губы беззвучно шевелились, называя имя каждой из них. Он стоял на балконе и смотрел в небо. Мужчина в костюме цвета топленого молока. Высок ростом, силен в плечах, благороден осанкой. Густые волосы, когда-то темно-каштановые, сейчас были пронизаны серебряными нитями. Рельефный профиль напоминал силуэты французских королей на золотых монетах. Усталые глаза цвета темного малахита со светлыми прожилками смотрели то лукаво, то горделиво, но чаще всего - серьезно и грустно. Иногда далекая улыбка пробивалась на поверхность, не позволяя себе расцвести в полную силу.