В остальном же Ян Бжиневски был самым обыкновенным мужчиной, если не считать того, что вот уже около двадцати лет он фактически страдал бессонницей, а если и засыпал, то на три-четыре часа. Однажды своему единственному близкому другу - Рене де Карту он признался, когда они летели в самолете на высоте 10 тысяч метров над уровнем моря: «С тех пор как умер мой отец, я перестал видеть сны...».
Бжиневски вернулся из Египта внешне таким же, как раньше, но в душе его наступил покой иного свойства. Если прежде он знал, что не все тщетно, что многое покоряется воле человека и его вихреобразным мыслям, - он действительно верил, что Александр Македонский, Наполеон, Петр I смогли добиться успеха исключительно благодаря собственной воле и таланту - то теперь эта вера умерла.
«Мы были составной частью этого мира, причем не самой главной, Азар, мы слабы необыкновенно, наши мыслеформы могут менять только нашу собственную жизнь, но на судьбе истинного мира это не отражается», - сказал Ян своему наставнику, вернувшись из Египта. Азар Лайош ответил: «Каждый понимает Белую Книгу по-своему, ты понял ее как трактат о безволии человека, но это не так».
Азар пытался убедить Яна, что каждый замысел, а тем более поступок, отражается Там. Ян лишь качал головой и обреченно улыбался. «Зачем тогда Бог создал наш явный мир, не Землю, а именно измерение - мир формальных вещей и физических форм? Мир, в котором можно верить лишь тому, что пробуешь на вкус или осязаешь. Мир, где человек собирает конструктор своей судьбы, зная, что в финале его ожидает крах». Настала очередь Азара улыбаться. «В глубине души ты веришь в Его замысел, кому, как не тебе, знать истинное положение дел?».
И действительно, кому, как не Яну пристало надеяться и верить в тот акт творения, доказательством которого было все человечество. «Бог создал ромашку именно такой - желтая сердцевина и белые лепестки - солнце в молоке - и ромашка не ропщет, она живет и радуется каждому дню. Так почему же человек не может жить с благодарностью в сердце просто за то, что он живет. Ромашка роняет лепестки, вгрызаясь корнями в землю, чтобы следующим летом сотни ее собратьев увидели мир. Так же и человек, не теряя души, уходит в Высший мир, чтобы увидеть, как его продолжение встретит завтрашний день».
Азар Лайош был прав. Бог создал человека необыкновенно сильным, прежде всего для того, чтобы завтрашний день был иным. «В этом мире каждый день что-то меняется и так должно быть» - с этой мыслью наставника Ян был согласен.
«Если ты воспринимаешь написанное в Белой Книге, как приговор этому миру, - это твое право, но помни, что даже такой мыслью ты участвуешь в его убийстве».
Лайош цитировал слова самого Яна, сказанные сразу после поездки - «Меня мучает вопрос: достоин ли этот мир продолжения?». Если бы Ян мог знать, что эта фраза всколыхнула весь Высший мир, а именно - весь Интерриум... Если бы он мог знать, что как только эти слова прозвучали, его Комендант - Фредерик Лабард собрал свою верную команду и переадресовал этот вопрос им: «Мальчики, дорогие мои итерны, наш земной брат усомнился в смысле земного мира, а что скажете вы?».
Литерный посмотрели друг на друга, - а что говорит начальство? - Лабард ответил: Начальство интересуется нашим мнением. «Как приятно!», ответили Литерный. Поразмыслив, они обратились к Коменданту. «Мы думаем, что у этой истории должно быть продолжение». «Ну и чудесно, я так и передам выше».
Когда пришло время Океана, Лабард встретился со своим любимцем - итерном Босхом. Они ушли в поля, и завели любопытный разговор. О нем - чуть позже.
Ян Брежневский ничего не знал о небольшом консилиуме в Террариуме. Поэтому, стал еще проще относиться ко всему происходящему. Всем своим многочисленным знакомым и коллегам он объявил о небольшом отпуске. Встреча в консульстве была его последним выходом в свет...
Лунные зайчики разукрасили ночной Париж. Ян Брежневский стоял и смотрел на звезды. Струйка древнего космического холода потекла меж лопаток. Он передернул плечами. Слова из Белой Книги всплыли в памяти отчетливым эстампом: «Если ты хочешь постичь истину, найди в себе высшую точку...».