Это был великий день. Багровый восход всполохами окрасил небо. Зарево накрыло все земное пространство и на мгновение нам показалось, что ОН решил все исправить. Но это было лишь мгновение. Мгновение сомнения. Земля и небо полыхали целый день, на изумрудную траву пали небесные факелы и стала она пепельной. Массивные скалы были побеждены огненными лазерами, упавшими на них из мрака Космоса. Так продолжалось до вечера. Пока в одной из долин не узрело все живое странную сферу гигантских размеров. Она была прозрачна, с одной стороны, но не давала возможности увидеть свое содержимое, с другой. И раздался голос: «Вы так ждали его, так создайте его сами...».
И все живое бросило семя от себя в эту сферу. И поглотила она зерна травы, капли Океана, осколки гранита и горных пород. И воздух влил свои молекулы, и каждое живое существо в истинном восторге подарило кусочек себя будущему Творению.
«Что же дальше?», - спросили мы. «Теперь дело за вами, ангелы тоски. Вы должны вдохнуть в него Душу». «Но почему мы?». Потому что Человек - смертен, и это будет его главной Печалью».
«Но почему ты не дашь ему бессмертие?». «В этом нет смысла», - ответил он. Ибо бессмертие это и есть Конец, а Конец - это Начало. Бессмертия не существует, потому что нет смерти и жизни вечной. Нет Начала и нет Конца. «А как же Свет и Тьма», - спросили мы. «Нет Света и нет Тьмы, есть лишь Единое Бытие, в котором всего довольно...».
Снова наступил вечер. Сфера была все так же мутна и неясна в своем содержимом. Все живое трепетало, ожидание утомляло. Пришла ночь и противопоставила надеждам сомнения. «Он так и не решился...» - шелестели травы. Горы стонали в иступленном разочаровании, лишь одни дельфины щебетали у гулких берегов песню надежды. «ОН родится, он родится...» И все замерло в ожидании завтрашнего дня. Все ожидали рассвета.
Но он побеспокоил нас, и сказал: «Я создал Сады Смерти, дивные сады, райские. Сады печалей и тоски, сомнений и страхов. Но стоит пройти их до конца, как бессмертная душа заявляет о себе. Я велю: отныне эти Сады - ваши. Все рождающиеся и умирающие люди будут проходить через них. И вы в этих садах будете хозяевами. Я создам Человека, и вы будете испытывать его, вы - ангелы печали, хранители людей - Итерны.
«За что ты так не любишь дитя свое?», - удивились мы. Без тоски и страдания нет Откровения, без Света нет Тьмы и наоборот. В этих страданиях душа Человека будет стремиться к Свету, ибо скажу, как есть: Дом его не Земля во всей своей тленности, но небесный Храм, которому нет Конца и Края, в котором нет Света и Тьмы, но есть простор, и его будет довольно всем. И всякое существо человеческое, рожденное в физическом мире, будет тосковать по своему Дому. Только не всякий сможет вернуться в него. В Садах Смерти вы будете испытывать тех, кто сомневается...».
«Но разве нельзя создать идеальный мир и идеального человека? - спросили мы снова.
«Человек еще не сделал свой первый вдох, а Я уже предвижу Одиночество, Разрушение и Страх. Я вижу слабость человека и беды его от этой слаБосхти. Не в вере он найдет себя, а утешится в опасных дарах Тьмы. Я вижу смерть детей моих, ибо наступит день, когда они станут Зверьми...» И Он заплакал.
Мы увидели Его скорбь. И поняли, что он сомневается. Он ушел в созданные Им же Сады Смерти и пребывал там 33 дня и 33 ночи. Тогда Земля и Небо слились в непроходимом мраке. Все живое замерло, все сущее и дышащее впало в покой. Сумерки пришли на смену Дня и Ночи. ОН БЫЛ В СОМНЕНИИ. А наша печаль все росла и росла. И все темней и темней становилось в Садах Смерти. И когда сомнения почти победили надежды, снова народился День. Он вышел из Сада, и мы воспрянули духом.
На исходе тридцать третьего дня, когда мягкий закат окутал изумрудную долину, ветра принесли странную весть. На самом краешке земли, где горячая пустыня отпугивала все живое, что-то непонятное сделало первый вдох. И все, кто могли, устремились на край Земли. И увидели: в центре необъятной пустыни, годной лишь для иступленных молитв, стоял Паво Кристатус. Огненный, радужно счастливый. Он полыхал всеми красками Великого Огня. Его жар не обжигал, но заставлял трепетать. Увидев всех пришедших, ощутив наше беспокойство, он сказал, роняя одно из своих перьев: «Пусть будет так». Он взмахнул хвостом-опахалом, и мы увидели сферу. Ту, самую, которая явилась нам тридцать три дня тому назад. Она была все также мутна, но через мгновение эта мутность сменилась на радужную игру цветов. Мгновение. Никто ничего не понял. Сияние накрыло всю пустыню от края до края. Все пришедшие и присутствующие оказались застигнуты этим сиянием. Мгновение прошло. Свет погас. В центре пустыни, на раскаленном песке лежало двое детей: Мальчик и Девочка. Из плоти и крови.