Я вместе с охотниками тут же направились к кассам, у которых уже столпились недовольные люди.
— Как, нет билетов? — негодовал один мужчина. — Но ведь следующий поезд будет только через три недели! Вы хоть понимаете, что если я не уеду — то пропущу самую важную сделку в моей жизни.
— Простите, но все билеты до Йорка были проданы еще позавчера, — сухо отвечала кассирша, уставшая объяснять это каждому человеку, подходящему к кассам.
Затем она уже не вытерпела и закрыла окошко, приставив небольшую табличку к окну, на которой прямым текстом говорилось: «Билеты до Йорка распроданы. Приносим свои извинения за сложившиеся неудобства!» Просто прекрасно. Возможность добраться до Йорка в ближайшее время оборвалась, словно нить паутины, которую случайно смахнул человек, потянувшийся за черникой.
— И что мы будем делать? — тут же спросил Стас, обращаясь к охотникам.
— Может получится у кого-нибудь перекупить билеты? — с ноткой неуверенности вопросом ответила Мария.
— Или вовсе, может, стоит кого-нибудь подкупить? — отозвалась Лина.
— На крайний случай, придется ехать зайцами! — откликнулся Сталкер, но затем резко по заговорщицки снизил голос.
— Будем действовать… — но Саша не успел договорить. Его перебил резкий плач младенца.
Я повернулся в сторону, откуда и доносился резкий звук. Какая-то девушка, сжимавшая одной рукой сверток с ребенком, стояла на коленях перед одним из работников железной дороги, протягивая к нему другую руку. Плач младенца резал мои уши. Я никогда не мог выносить этого звука. Не потому что, не любил детей, а потому что это просто была больная для меня тема. Я сорвался с места и рванул к бедной девушке, которая продолжала умолять кучерявого парня с веснушками на лице…
Дилан О’Хара, работник Английской железной дороги при городе Бостон.
— Я ничем не могу тебе помочь, грязная шлюха. Убирайся прочь! — выкрикнул я.
Эта женщина, пытающаяся пройти в поезд без билета и умоляющая меня, ее пропустить — жутко надоедала. Я даже успел разозлиться. Да и женщиной то я ее назвать не мог. Ведьма какая-то, да еще и с этим младенцем на руках. Может быть, я бы ее и пропустил, если бы она смогла отплатить мне немного иным образом. Но только не эта ведьма, которую то и красивой было сложно назвать. Только представлю, если бы я взял ее силой, как тут же к горлу подступал комок. Гадость.
Да еще и этот ребенок, начавший блажить, как резанный. В нашу сторону тут же устремились взгляды обычных прохожих. Лучше бы я провалился под землю в этот момент. А эта женщина все продолжала меня умолять, пытаясь дотянуться до меня рукой. Слезы на ее лице смешивались с соплями. Я отошел на пару шагов. Нужно бы вызвать полисмена, чтобы он разобрался с этой нищенкой.
— Что здесь происходит? — к нам подбежал парнишка. Единственное чем я его запомнил, были глаза разного цвета. Один был голубой, а другой — зеленый. Чертовщина какая-то.
— Что здесь происходит? — вновь спросил он.
— У нее нет билета! — выкрикнул я, поглядывая на нищенку.
К парнишке тут же подошли еще человек десять. Девушки и юноши лет двадцати. Разноцветноглазый быстро поднял девушку на ноги, утирая ее лицо платком, который он достал из внутреннего кармана своей куртки.
— Успокойтесь, прошу Вас, — говорил он ей. — Все будет хорошо.
— Не будет! — проговорила нищенка себе под нос. Хотя ее голос был тверд и уверен.
Парнишка легко взял ребенка из ее рук и передал одной из девушек. Плач стих. Ну хоть что-то хорошее, а то этот крик уже начал надоедать. Нищенка уткнулась своим лицом в его плечо и принялась рыдать вновь. А он лишь продолжал ее успокаивать.
Из этой группы ко мне вышел другой светловолосый юноша. Он был хорошего телосложения и достаточно высок. Наклонился ко мне и почти что шепотом выдвинул свое предложение:
— Я и мои друзья, тоже бы не отказались уехать сегодня на этом поезде. Скажи лишь, сколько тебе нужно денег и мы тебе их отдадим.
Да что он о себе возомнил? Внутри меня вспыхнул праведный огонь.
— Нисколько! — выкрикнул я ему. — Нет билета — значит, нет и места в этом поезде.