Комната. Приглушенный свет. Я ясно понимал, что еще совсем недавно это был чей-то кабинет. Но теперь…
…Теперь это была комната для допросов.
Передо мной сидел парень, наверное, на год или два младше меня. Разбитый нос и синяк на щеке. Он смотрел на меня и пытался выпытать все, что я только знаю о нашем приключении в тайгу. Расспрашивал про V. И тот факт, что он о нем знает — меня удивил. Спрашивал о броненосце, ренегатах и всем остальном.
А я отвечал. Но после каждого моего ответа, появлялось два новых вопроса. Ответы же мои были искренними и честными. А что, стоило ли ему врать? Я прекрасно понимал, что он, скорее всего, один из охотников колоды. Специальной группы, которая являлась единственной приближенной к Главе.
Единственное, о чем я старался умалчивать или обходить стороной, так это случай в гроте у черной башне. Тот случай со Стасом, когда он предал нас. Кажется, он был не в себе, но деталей я не знаю. Помню, как страшные видения закончились. Я поднялся на ноги и оглянул своих друзей взглядом. Не хватало только Лины и Стаса.
Но быстро обнаружились. Они оба лежали без чувств. И теперь Лина сжимала в руке фигурку броненосца. А у Стаса по визору пошла трещина, через которую просачивался холодный воздух. Было ясно, что они вдвоем боролись, и Лина преуспела в этой схватке.
Я поднял ее на руки. Саша с Сержем взяли Глеба. А Серега со Сталкером подняли Стаса. А после мы устремились к линзе, в надежде, что там, за ней находится, если и не база, то хотя бы теплое и благоприятное местечко. Но линза вывела именно на базу.
Нас встретили оружием наши же товарищи. Нас быстро связали и поволокли по разным кабинетам, а Стаса, Лину и Глеба тут же поволокли все еще бесчувственных в лазарет. И вот, именно так, я оказался перед этим парнишкой, который вытаскивал из меня необходимую ему информацию.
Я рассказал все, что только знал, а он слушал и засыпал меня новыми вопросами. Иногда, он с кем-то общался через свой Исин, тогда в комнате царила тишина. И видно, когда он узнал все, что только хотел знать — вышел.
А я продолжал сидеть на стуле, боясь даже пошевельнуться. Экзоскелета на мне больше не было. Лишь та одежда, в которой я отправился в рейд за кротом. На джинсах, неизвестно откуда появилось два разреза, а кофта и вовсе была настолько потрепана, что я даже подумал, что как будто я рылся в мусоре, нежели принимал участие в рейде. Да и грязи и разной сажи и прочего на всей одежде было столько, что отстирать все это я даже не надеялся. Выкидывать и только.
Через некоторое время в комнату зашел уже другой человек. С небольшими кисточками усом и серьезным лицом. Его армейские сапоги отстукивали по полу. Он протянул мне одежду и вышел. А я лишь наблюдал, как за его спиной закрывается дверь и щелкает замок.
С каким же блаженством я скинул с себя грязную одежду и влез в новенькие и чистые брюки и рубашку. Хотя они были явно не моего размера и болтались на мне только так, но даже это было счастьем. А на ноги вместо своих кроссовок натянул совершенно обычные и тусклые резиновые тапки. Все лучше, чем то, что было.
Когда я переоделся, мужчина вновь зашел в комнату и под своим конвоем проводил до моей комнаты, в которой уже лежал на своей кровати Саша. Его глаза были закрыты. Но как только дверь закрылась, он разомкнул веки и глянул на меня.
— Что-то долго они с тобой разговаривали, — устало протянул он.
— Слишком много вопросов, — ответил я.
— Да, что-что, а вопросы они задавать умеют и видно любят это делать.
— Обо всем рассказал? — спрашиваю я, садясь на край своей кровати.
— Пришлось, — вздыхает Саша. — Сначала обрисовывал им все вкратце, но им это явно не понравилось. А нож, блеснувший в руках у этой девушки, которая помнишь, еще инструктаж у нас вела перед рейдом за лягушкой? В общем, нож то мне язык и развязал. Хотя даже не нож, а она сама. Умеет все-таки вселять страх.
— И о Стасе рассказал?
— Рассказал, — опять вздыхая, отзывается Саша, глядя в потолок. — Ему достанется, уверен в этом. Но, кажется, я не удивил девушку этим. Такое чувство, что она уже знала о Стасе. А потом вышла, связываясь с кем-то по Исину. Вернулась и дослушала конец этой истории. Как думаешь, что с ним будет?
— Меня больше волнует, что там с Линой и Глебом, если честно, — отзываюсь я, ложась на застеленную кровать.
— Да, мне тоже.
В комнате повисает молчание. А ведь и вправду, как там Лина? Надеюсь, с ней все хорошо. Она очнется, пройдет такой же допрос, который явно уже был у всех остальных, кто не попал в лазарет и вернется к нам. Хотя нет, пусть лучше хорошенько отоспится и отдохнет. А Глеб? Выжил ли он? Смогли ли врачи достать пулю и откачать его? Было бы хорошо. Жаль терять такого товарища.