А мы лишь смотрели, как он медленно удаляется, а после садится в тонированный автомобиль с посольскими номерами. Машина уехала, а после и вовсе скрылась от наших глаз.
— И что это сейчас было? — произнес Виктор.
— Если бы я знал. Если бы я только знал.
Виктор раскрыл файл и посмотрел во внутрь, а после извлек оттуда пачку купюр номиналом в тридцать тысяч российских рублей и два паспорта. Один был с фотографией Виктора на имя Виктора Васюкина, а другой с моим фото и на имя Михаила Мошкина. Не могли, что ли мне получше имя с фамилией подобрать?
— Эй-эй! — отозвались наши наручные исины, — Вы меня слышите?
— Хоуп? — тут же отозвался Виктор, чуть не выронив свой новый паспорт.
— Да, это я. Как вы там без меня? Где находитесь?
— Лучше скажи, что было с тобой? — отозвался я.
Повисла тишина, разрываемая лишь гудением аэропорта.
— Как вам сказать то, — начала Наденька. — Робер откопался и решил посостязаться со мной за трон. Долго это было, но как видите, я вновь с вами, а значит, проблема решена.
— А он не попытается вновь, эм, «захватить трон»? — произнес Виктор.
— Нет, теперь даже думать об этом не будет, — рассмеялась Наденька. — Я ему такую чистку устроила, что он теперь на всю свою электронную жизнь запомнит, что со мной спорить не стоит. Почистила я его, теперь он, — как вы там выражаетесь то? — ах, вспомнила, амеба, вот! Ничего не может и ничего не хочет. Теперь вы рассказывайте!
Я быстро изложил ей наши последние передвижения, хотя слушатель из нее не выдающийся. Все время перебивала или отвлекалась вовсе на другие темы.
— А сейчас-то вы где?
— В Санкт-Петербурге. Стоим на автостоянке аэропорта «Пулково».
— Год какой?
— Две тысячи восьмой.
И опять молчание.
— Вы что с ума посходили?! — завопила она так, что на нас даже стали оборачиваться люди. — Это для вас самое неблагоприятное время!
— Почему это? — тут же вставил свои слова Виктор.
— Там столько организаций, которые будут вполне не прочь сдать вас сами-знаете-кому.
— У нас есть план, — ответил ей я.
— План у них есть, — заворчала Наденька. — Ну, конечно! План! Эх! Ладно, если вы уперлись, я переубеждать не стану. И придется вам помочь, как обычно. Когда будете заходить в здание аэропорта, задержитесь на входе на какое-то время — я попытаюсь почистить их базы. Надо все же удостовериться, что вас не поймают на полпути.
— Принято, — рассмеялся Виктор.
Но Наденька уже прервала с нами связь, хотя я прекрасно понимал, что она продолжает слушать. И мы двинулись к входу в аэропорт.
А в мыслях у меня продолжала крутиться одна назойливая мысль. Почему мы летим в Москву, рискуя своими жизнями, если бы спокойно могли покинуть это время через линзу? Определенного ответа у меня не было, но была лишь вибрация от сурка, который явно требовал, чтобы мы держались намеченного курса. И сейчас, когда мы уже почти вошли в здание, — оставалось лишь купить билеты, сесть на самолет и добраться до этого дварфа Моррида, — сурок начинал вибрировать сильнее, словно твердил: «Все верно! Продолжай идти и ты доберешься до цели! Продолжай идти!»…
ГЛАВА 16
ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ
Март 2008 года. Россия, Москва, кабак «Джаггернаут».
Егор Жигулин, он же дварф Моррид, он же Дед.
В глазах уже темнело ото всех этих счетов и прочей бумажной волокиты. Стол просто ломился от стопок бумаг, которые еще предстояло разобрать. Где-то оплатить, где-то подписать, где-то оставить заметку, что такого-то такого-то числа нужно продлить лицензию. Кто же знал, что мечта всей жизни, — открыть свой собственный кабак, — может оказаться столь проблематичным делом?
Еще даже не ночь, но вечер. Народа в кабаке предостаточно, только недавно Димон Руборд со своими завалился и желал моего личного присутствия, чтобы продолжать кутить и веселиться, кутить и веселиться. А ведь когда-то я желал этого, со своим блэкджеком и профурсетками, как говорила бабушка. Сейчас вспоминаешь, и на лице появляется улыбка. И вот: мечта осуществилась. Но этого ли я желал? Без понятия.
Я откинулся в кресле, наглым образом закинув ноги на стол, на все те бумаги, что желали моего внимания. Хватит! Не сегодня. Работы хватит еще на неделю, но и я в таком ажиотаже жизни я больше работать не могу. А ведь еще этот переезд в новую квартиру…
Ничего не скажешь: навалилось!
В дверь постучали, но только для этикета, ибо буквально через мгновение в проеме появилась голова Димона.