— Я уже здесь, — закрывая за собой дверь, промолвила Анна.
— Молодец. Мы тебя ждем. Чай почти остыл.
— Не могла уйти раньше. Проверила Марью — это невероятно!
— Не ори ты так, — начала возмущаться Василиса Никитична.
— Ой, — резко притихшим голосом ответила Анна, — я вся на эмоциях.
— Вижу. Но не разделяю твоего энтузиазма. Впервые сталкиваюсь с такой магией, с таким мужчиной. Что нам теперь делать? И хватит стоять в дверях, я же сказала, чай остывает. Давай присаживайся.
— А что не так? — удивилась Анна.
— А то, что его на всеобщее обозрение показывать нельзя. Если о нем узнают люди — это будет ужасно. Муженисты такой пикет развернут, что императрица может пострадать. Но и не сказать мы не можем… За такой короткий срок нереально даже двум профессиональным лекарям вылечить двоих пациентов. Я в растерянности, — немного грустно произнесла Василиса.
— Хм… Я об этом как-то не думала, — честно призналась Анна, — может, подержим их тут еще пару дней? Будем делать вид, что лечим, никто не поймет. Только…
— Сразу два вопроса: твоя госпожа знает о нем? Ты предлагаешь не рассказывать императрице?
— Эх, — лекарь Дома тяжело вздохнула, — у нас о его способностях многие знают. Он госпожу от пуль спас, выстроив перед собой щит. А на счет императрицы… Я думаю, стоит сказать.
— Хороший выбор. Я считаю так же. Ее сын же у вас живет? Может, лучше через него?
Я молча сидел и наблюдал диалог двух лекарей, попивая отвар ручного сбора. Он был недурным на вкус и придавал бодрости, так что лезть в их умозаключения я не стал.
— Сделаю. Что-то еще? — Анна уже допила свой чай.
— Нет. Продолжаем якобы лечить наших пациентов, предупреди Марью, чтобы тоже лишнего не говорила.
— После того, что случилось, я уверена, что не будет.
— Забирай Сергея, а я займусь отчетами. Как же надоела эта бюрократия…
— Не торопись, — с улыбкой ответила Анна Викторовна, — сейчас им капельницы поставлю, да приду тебе помогу.
— Буду рада, — быстро согласилась Никитична.
А дальше день пролетел достаточно быстро. Вначале нам поставили капельницы с коктейлем, после был обед и дневной сон. После пробуждения мы поужинали и до самой ночи разговаривали с Марьей, так как никого больше в палате не было.
Следующее утро началось с завтрака, а после Анна Викторовна забрала Марью на обследование — нужно было выяснить, долговечна ли моя магия или носит временный характер. Я же остался в палате один и откровенно скучал. Начал практиковаться в концентрации, что далось гораздо проще и быстрее, чем первые разы. Аура-видение включал и выключал, как по щелчку пальцев, что тоже радовало. Остался один нерешенный вопрос, которым я решил заняться:
— Кто ты? — спросил я, глядя в угол палаты, прямо на свечение. Оно с серого плавно перетекло в пурпурно-голубое. Я повторил свой вопрос, но теперь эффекта не было никакого. Я привстал, опоясав себя простыней, и начал приближаться к цветному ореолу. Ореол вначале сжался, как и первый раз, а затем начал медленно двигаться в сторону двери. Уже понимая, что в палате все это время был не один, я никуда не торопился. А вот у свечения возникли проблемы: добравшись до двери, которая в данный момент была закрыта, не было никакой возможности ее открыть, не выдав своего присутствия.
— Назови свое имя и я открою тебе дверь, — сделка была выгодна для обоих.
— София, — послышался тонкий голос спустя несколько секунд раздумий.
Моя непроизвольная улыбка заставила ореол полностью окраситься в пурпурный цвет, изгоняя всю голубизну. Я ускорил шаг, а невидимка медленно начала отходить от двери в противоположный угол. Открыв дверь, жестом указал на выход. В пурпурный цвет добавились зеленые переливы и он быстро прошмыгнул мимо меня в проем.
— Как мало я знаю о магии, — почему-то произнес это вслух.
— Очень. Обязательно говорить это в коридор? — с улыбкой спросила Василиса Никитична.
— Так вышло, — ушел от ответа я, — может, расскажете подробнее, пока никого нет?
— Если ты будешь спокойно лежать, а вопросы задашь позже. Не хочу отвлекаться во время обследования, вдруг что-то упущу.
— Договорились, — я бегом запрыгнул на кушетку и улегся.
— Похвальное рвение, — усмехнулась она, — что ты знаешь о магии?
— Знаю, — я закатил глаза, вспоминая, — что магия делится на четыре стихии. Читал про отношение цвета волос к присущей магии, про архимагов…
— Молодец, — она откровенно хохотала с моих ответов, — и где ты такие книжки нашел?
— У нас. В библиотеке, — недоумевая, с чего такая реакция на мои слова, ответил я.
— Эта книжка рассчитана на детей, лет до восьми, максимум. Когда у них еще нет представления о полноте мира, все делится на черное и белое, — начав обследование, она продолжила, — на самом деле мир не такой. Он всегда серый. Нет чистого добра, нет чистого зла, есть только наше отношение к происходящему действию и реакция из опыта. Так и с магиями — на самом деле их не четыре, а гораздо больше. Например, мы — лекари, — она отвлеклась от манипуляций руками и уставилась на меня, — к какой из четырех стихий ты нас относишь?
— А-а-а, — я задумался, ведь в книге они были уникумы, как и архимаги, — даже не знаю. Наверное, магия воды. Вода — источник жизни.
— Мы являемся магами жизни, — она снова вернулась к исследованию, — так же существуют и маги смерти.
Мои глаза округлились. Сразу предстал перед глазами огромный мужчина с синюшной кожей, одетый в черный балахон, с огромным скипетром и повелевающий армиями скелетов, зомби и прочей нечисти. Видимо, свои мысли я озвучил вслух, потому что по палате разнесся гогот:
— Ахахахаха, — Василиса Никитична чуть согнулась от смеха, закончив обследование, — я не могу! Ты как маленькое дитя. Маги смерти в большинстве своем — культурные и хорошие люди.
— Ага, с армиями зомби, пытающимися съесть человеческую плоть.
— Меньше телевизор смотри. А то снимают для вас, мужчин, всякий бред, а вы потом тени своей боитесь. Вон как побелел от страха.
— А что, такого быть не может? — поинтересовался я, немного приходя в себя.
— Ну почему же, — перестав улыбаться, задумалась она, — но ты опять делишь мир на белое и черное. Среди магов смерти столько же хороших магов, как и среди других стихий. Видишь ли, людская злость, ненависть к остальным, не зависит от принадлежности к какой либо из Школ, хотя, конечно, некоторые склонности влияют на характер. Например, маги теней в большинстве — интроверты. Любят одиночество, затворничество.
— Понятно. А сколько всего Школ магии?
— На данный момент изучены восемь направлений магии: воздух, вода, земля, огонь, жизнь, смерть, тень и время.
— Время? — я оживился, — то есть, существуют маги, которые могут изменять время? Это же лучшая магия на свете!
— Перестань мыслить узко. Ты тоже оказался магом, так что эти знания тебе необходимы. Так что стань серьезным и думай рационально. Никто не может управлять временем, прыгать в прошлое и будущее. Было, конечно, несколько любопытных, которые пытались это сделать. Но, поверь, ничем хорошим для них это не закончилось.
— Тогда… в чем смысл магии времени? — я перестал улыбаться, разговор выходил весьма серьезный и полезный.
Глава 4
— Не во всем есть смысл. А вот польза большая. Ускоряя время на определенном земельном участке, зависящем от их силы, можно за сутки вырастить картофель или помидоры. А в бою, замедляя время, они могут наносить сокрушительные атаки и оставаться невредимыми.
— А архимаги? — этот вопрос меня интересовал давно, даже в книге о них было написано мельком.
— С ними все сложнее. У них есть способности к абсолютно любой магии. Есть такие, которые развивают все понемногу, есть те, кто углубились в одну из Школ и изучают только ее. Обучение у них проходит быстрее, они словно губки, впитывают магическую энергию и знания. Но таких девочек рождается крайне мало. Слава Богине… — последняя фраза была сказана почти шепотом.
— Так получается, они универсальны? Тогда почему хорошо, что их рождается мало?