— Я верю, что ты подставила меня и бросила тонуть.
— Я пошла к Эдрику просить о твоем помиловании, — сказала ей Сирена.
— Что?
— Он согласился. Ты будешь спасена.
— Он так не поступит.
— Он согласился. Я только что у него была.
— Но… зачем тебе делать это для меня?
Сердце Сирены сжалось от мысли.
— Потому что я не смогла сделать это для кое — кого, и она тоже не заслуживала такой судьбы.
19
Прощение
Дофина
Девчонка дала ей надежду.
Дофина видела лицо Эдрика, когда он приказал ее казнить. Она знала, что он не шутил. Она знала его достаточно, чтобы понимать, когда он был настроен решительно. И его заявление могло привести к катастрофе. Ничто не могло переубедить его.
Но Сирена смогла.
Как — то смогла.
Дофина с самого начала знала, что она — джокер. Когда она согласилась сделать ее Компаньоном против воли Калианы, она думала, что получит пешку, козырь в свою пользу. И какое — то время Дофина верила, что Сирена была среди ее карт.
Она взяла ее в процессию на корабль Эдрика. Дофина пыталась. Старалась. Ее физические отношения с Эдриком увяли, когда ее любовь к короне и власти прогнали симпатию к самому мужчине. Дофина знала, что не родит бастарда от короля, как делали многие консорты до нее. Она принимала меры, чтобы это не случилось.
И Калиана сводила его с ума. Он долгое время не мог получить от нее ребенка.
Дофина знала, что ей нужно было направить Эдрика на кого — то другого. Он был верным, но она была уверена, что найдет того, кто привлечет его внимание.
Когда появилась Сирена, это было очевидно. Девчонка заинтересовала Эдрика. Сирена была юной, наивной и податливой. Воплотить план было просто. А потом девчонка пропала посреди ночи и все испортила.
Теперь Калиана была беременна, но не от Эдрика. Об этом знали только Дофина и Калиана. И она сохранит тайну до смерти, если нужно.
Вмешательство Сирены в ее казнь пугало тем, как Сирена влияла на действия Эдрика. А как иначе? Сирена соблазнила его… может, даже управляла им своей магией, так что могла заставить и передумать. Дофине не хотелось быть в долгу у ведьмы, но она принимала это, если так могла выжить.
Ей нужно было только ждать и смотреть, что произойдет.
Жизнь или смерть.
* * *
Когда стражи пришли к ней на рассвете, она была готова.
Она причесалась и умылась. Она была в новом платье. Оно было черным, как ее волосы, и простым. Ее ладони покраснели от того, как она сжимала их в тревоге. Ее щеки были бледными, под глазами пролегли темные тени, показывая, как мало она спала за эти три ночи.
Она была без оков, могла сохранить достоинство. Она была благодарна за эту доброту. Хоть и мелочь.
Она держала голову высоко, шла с грацией. Часть ее хотела, чтобы Калиана была тут и всех вразумила. Так за нее хоть кто — то заступился бы.
Часть ее сердца надеялась, что Сирена была права. Она хотела верить в это всем сердцем.
Ее ноги в шелковых туфлях несли ее по последнему пролету и к открытому двору за стенами замка. Петля свисала с балки. Толпа Компаньонов и членов Высшего ордена собралась для зрелища. Не обычные люди. Для консорта, лишенного титула, — только лучшее.
Эдрик сидел на возвышении напротив виселицы. Меррик стоял за его спиной, больше никого не было рядом. Ни королевы, ни нового консорта, ни даже его брата. Он был судьей и катом, ему не нужны были советы. Абсолютная власть в облике мальчика, от которого в последние минуты отвернулся отец. Печальное подобие короля. Столько потраченного впустую потенциала.
Дофина дрожала, поднимаясь на виселицу. Страж провел ее в центр деревянной платформы. Ее ноги споткнулись о люк, она задрожала, несмотря на летнюю погоду июня. Рано утром от пустыни не доносился жар. Был лишь ветерок с гор, влажный и прохладный.
Порыв ветра подхватил ее волосы, пока петлю затягивали на ее шее. Она сглотнула, слезы грозили пролиться из глаз. Она не могла поверить, что была здесь. Что стояла здесь.
После всего, что она сделала для Эдрика, после всех стараний сохранить Бьерн за те годы, когда Эдрик отказывался от союзников и советов, желая править так, как считал лучше. За те годы, когда даже Калиана умела только вести себя как избалованная принцесса и не знала, как управлять Компаньонами. Или за те дни, когда только она переживала из — за всех мелочей, которыми Эдрик пренебрег.
Она была основой Бьерна, и вот к чему это ее привело.
К толстой веревке и яме в шесть футов.
Меррик шагнул к Эдрику ближе, чтобы обратиться к толпе, но Эдрик встал и отодвинул его.
Сердце Дофины колотилось. Вот и все. Это конец. Он скажет всем, что это ошибка. Он любил устраивать шоу. Он хотел, чтобы все знали, что все в опасности. Даже его фавориты.
Он стоял перед ними, показывая, что не потерпит проступки. В следующий раз он накажет. Он сделает все ради королевства.
Но ее простит.
Это сказала Сирена. А он хотел Сирену больше всего. Его слабость. Если он простит ее, то озвучит это сейчас.
— Спасибо, что пришли, — сказал Эдрик. — Сегодня мы собрались для казни за заговор и измену. Как оправдаешь себя?
Дофине было плохо. Ее почти тошнило. Она не могла это вытерпеть. Пусть просто скажет. Ее глаза расширились от паники.
«Пожалуйста, скажи это».
— Не виновна, Ваше величество, — сказала Дофина сильным голосом.
— Но доказательств много. Ты помогла пленникам сбежать, дала стражам на посту снотворное, попыталась убрать из замка будущего консорта. Не сомневаюсь, что ты убила бы ее, чтобы убрать с пути. Ты затевала заговор против короны, тебя признали виновной.
Толпа молчала, пока ее преступления перечислял мужчина, которого она любила, ее лучший друг.
Она потянулась к Эдрику.
— Прошу, мой король.
Пора. Сейчас или никогда. Он должен ее простить. Сирена обещала.
Эдрик повернул большой палец вниз, подавая сигнал, и шок сотряс ее тело. Последним она увидела, как Сирена и Каэл бежали сквозь толпу к Эдрику. Она кричала то, что Дофина не могла разобрать. Она провалилась в люк и пропала навеки.
20
Черта
Сирена закричала.
Ее руки тянулись к виселице. Ее тело содрогалось от кошмара ситуации. Ее глаза расширились от потрясения. Сердце застряло в горле. Ее магия закипала на глубине.
— Нет.
Только это она успела произнести, и ноги Дофины повисли в воздухе.
— Нет.
Она не могла отступить.
Только не снова.
— Нет.
Ее вина.
Все это — ее вина.
— Нет.
А потом гнев.
Боль.
Страдания.
Смерть.
— Сирена, прошу, — пробормотал Каэл за ней.
Он обвивал ее талию. Он оттаскивал ее. Пытался держать под контролем. Только он знал, что это для нее значило.
Но она не понимала его слова. Белый шум звенел в тумане в ее голове. Она уже видела такое. Видела, как красивая светловолосая голова Мэлии падает в корзину. Она смотрела в темные глаза и ощущала неожиданную горечь предательства, когда удар мечом лишил ее сознания.
В этот раз… глаза были серо — голубыми.
А предательство было тем же.
Но с другим мотивом.
Дин был в шоке после смерти родителей. Идиот и трус. Он все сделал не так в один миг, когда мог сделать все правильно.
Но Эдрик… О, Эдрик.
Это не было шоком. Не было паникой. Он не пытался спасти жизнь Сирены любым способом.
Нет, он соврал ей. В лицо. Он предложил ей то, что она хотела. Вся эта ложь была подана ей на блюдце, и она поверила. Но ложь была на его коже чернилами.
Обманщик. Разрушитель. Мошенник. Жулик. Лжец.
Ребенок, нарядившийся в короля.
Она не станет этого терпеть.
— Пусти меня, — сказала Сирена.
Она вытянула руки, и Каэл отпустил ее. Стало тихо, толпа пропустила ее и принца. Она шла величаво к возвышению, где Эдрик все еще стоял перед Компаньонами и Высшим орденом. Никто не опускал Дофину. Никто даже не дышал.
Меррик первым попытался помешать Сирене.
— Уходите.
— С дороги, — рявкнула Сирена.
— Вы не будете закатывать сцену, — заявил он.
Каэл подошел к ней и приподнял бровь. Она покачала головой. Она не хотела, чтобы все узнали об их магии, которая все еще была драгоценностью, козырем на случай, если других вариантов не останется. С Эдриком у нее был еще один козырь.
Сирена прошла мимо Меррика, толкнув его плечом, и встала перед королем. Не ее королем. Уже нет.
— Что ты наделал? — спросила она ясным и сильным голосом.
— Это нужно было сделать, — просто ответил Эдрик.
— Думаешь, это делает тебя сильным? — она махнула в сторону мертвого тела Дофины.
— Лучше следи за словами, Сирена.
— Время для этого прошло. Как и для этого, — она сорвала брошь Компаньона и швырнула на его кресло. — Ты знал последствия. Ты все равно сделал это. Я не буду служить королю — обманщику.
По толпе прокатился шепот. Она закатывала сцену. Она хотела, чтобы люди знали, что сделал Эдрик. Она была когда — то такой же, как они. Очарованной его титулом, короной и внешностью, не видящей от этого убийцу внутри. Он смотрел ей в глаза и говорил, что любит, что хочет ее, что она могла ему доверять… а сам соврал и убил женщину, которую знал и любил, на которую полагался годами.
Мышца дергалась на челюсти Эдрика.
Она видела, что он подавлял желание наказать и ее. Гнев еще пылал в ее венах, и она почти не ощущала их связь. Но ощущение все еще было там. Несмотря ни на что.
Он резко встал с брошью в руке. Он сжимал ее так крепко, что кровь потекла от иглы, уколовшей его.
— Эта брошь — символ того, что важнее тебя, — заявил он и перевел взгляд с Сирены на толпу. — Важнее всех вас! Это символ нашего народа, жертвы, которую нам пришлось сделать годы назад. И с тех пор нас ждало процветание. Я принял сегодня сложное решение. Но я не оправдаю того, кто совершил преступление против Дремилонов и всех вас. Я делаю это ради Бьерна! — он поднял окровавленный кулак в воздух. — За Бьерн!
И толпа, как попугаи, проревела с одобрением:
— За Бьерн!
Сирена испытывала отвращение. Он так легко подавил ее сцену. Но это был не конец. Она знала в сердце. Она не могла терпеть тут и минуты. Она уйдет из замка, разбив стены на кирпичи, если нужно.