К автобиографическим жанрам, как правило, обращались люди известные: аристократы и политики, военачальники и путешественники, видные деятели литературы и искусства. Автор этого произведения не был человеком знаменитым: он не избирался депутатом, не выдвигался на престижные государственные премии, не удостаивался высоких званий и многочисленных наград, которыми была преисполнена советская эпоха. Он был свидетелем этой эпохи, свидетелем думающим и честным. Его жизненный путь практически укладывается в ее хронологические рамки – от зарождения и до драматического конца – краха СССР в начале 90-х годов минувшего столетия. И, возможно, именно поэтому, несмотря на то, что его литературный опыт был довольно скромным, он взялся за перо, чтобы мы могли еще раз взглянуть на то время глазами современника эпохи, дожившего до ее конца.
Павел Андреевич оставил рукопись, которой, безусловно, присущи определенные художественные достоинства. Это рассказ о времени и о себе. Автор воспоминаний был человеком, который по своему происхождению, воспитанию и ценностным ориентирам не совсем вписывался в свою эпоху. Как и многие потомственные интеллигенты, он старался противостоять попыткам тоталитарной системы зомбировать личность, превратить ее в послушный винтик репрессивной машины. Думается, что именно целостность натуры и независимость мышления позволили ему в те непростые годы, оставаясь беспартийным, реализоваться как творческая личность и достичь высокого мастерства в своем деле, сохранив при этом честь и достоинство Человека.
Профессия нашего автора и героя – архитектор. Он был архитектором, который сформировался как специалист в послевоенное время, в атмосфере активного восстановления и широкомасштабного строительства городов. Фундаментальные знания в области градостроительства, глубокий интеллект, широкий кругозор, поэтичность натуры и человечность – именно эти черты, главным образом, определяли кодекс его поведения в обществе и профессиональной среде, а также характер его отношений с довольно широким кругом друзей. Это был истинный профессионал в архитектуре и неординарный, запоминающийся человек для всех, кому посчастливилось знать его лично.
Мне памятны годы общения с Павлом Андреевичем. Познакомились мы в 1965 году, когда он, как опытный специалист в области градостроительства, был включен в группу по разработке широкоизвестного проекта создания на легендарной Хортице Государственного историко-культурного заповедника Запорожского казачества. В то время общественность республики и представители украинской диаспоры с большим интересом и энтузиазмом восприняли намерения правительства Советской Украины вернуть нашему народу утраченную историческую память, возродив героические традиции казачества, чувство национальной идентичности и самоуважения. Реализацией этой программы занимались многие известные персоналии середины шестидесятых годов. Идейными же вдохновителями были тогдашние руководители республики – первый секретарь ЦК КПУ Петр Ефимович Шелест и заместитель Председателя Совета Министров УССР Петр Тимофеевич Тронько, а также заместитель председателя Запорожского облисполкома Николай Петрович Киценко и начальник областного управления культуры Степан Маркович Кириченко. К сожалению, проект так и не удалось осуществить полностью, а главные его идеологи поплатились за него кто должностью, а кто и жизнью…
Этот патриотический проект консолидировал усилия нескольких творческих коллективов и авторских групп, к его реализации подключились многие известные архитекторы, видные специалисты в области культуры и искусства. В группу запорожских архитекторов, возглавляемую Николаем Леонидовичем Жариковым, входил и Павел Андреевич Огурцов, уже имевший богатый и чрезвычайно ценный опыт восстановления послевоенного Запорожья. Он, как никто другой, хорошо понимал важность и значимость данного культурно-исторического заповедника как для города, так и для Украины в целом. Хортица, по его мнению, нуждалась в восстановлении равновесия между ее природой и историей. Архитектуру он рассматривал как дополнение историко-культурной среды острова. Это приобретало особую важность, ибо уже были призабыты или вовсе умолкли и песни, и эпос, и «уже ничто не напоминало о позабытой козаччине». Мне, первому директору Хортицкого заповедника, была близка и понятна позиция Павла Андреевича, который на бесконечных совещаниях и оперативках очень точно формулировал и убедительно отстаивал свои взгляды относительно будущего использования острова, убеждая в необходимости сохранения его природной среды, которая гармонично сочеталась бы с историческим и экспозиционными компонентами. Ему всегда удавалось находить «золотое сечение» в соединении этих непростых составляющих. Нередко он предостерегал архитекторов от строительства в тех местах, где в этом нет острой необходимости. Нам, начинающим музейщикам, это очень импонировало, и в его взглядах мы видели опору для своих позиций и действий.