В середине XVIII в. удивительным образом одновременно возникли и адекватный объект манипуляции — массы ("вещество"), и мощнейшая финансовая база (деньги — "энергия"), и новые информпотоки ("информация").
Объектом манипуляции может быть масса, в меньшей степени — класс, т. е. такой атомизированно-агрегированный человеческий материал, который состоит из индивидов, а не из коллективов, массовый индивид. Любым традиционным коллективом, укоренённым в "малой традиции", имеющим общие нормы, ценности, предание, будь то община, клан, племя, каста и т. п., трудно манипулировать. А вот "одинокая толпа" (Д. Рисмэн) городов, особенно прединдустриальных и раннеиндустриальных, ещё не превратившаяся в "трудящиеся классы" и только ещё превращающаяся в "опасные классы", столь красочно описанные Эженом Сю, — совсем другое дело, это адекватный объект для широкомасштабных исторических манипуляций. И появляется этот объект, это "вещество" — массы — именно в середине XVIII в., чтобы взорваться, а точнее, быть взорванным в "эпоху революций" (Э. Хобсбаум), в 1789–1848-е гг.
Выход масс на авансцену истории предоставил огромные возможности широкомасштабным манипуляторам. Он же позволил им ловко прятать свою проектно-конструкторскую активность (Заговор) за массами, за их "объективными" интересами и целями (которые они сами не могли сформулировать), ну а контролирует массы тот, у кого деньги, организация и информация и кто понимает ход истории и массовых процессов, на которые — вместе с массами — в случае чего можно свалить всю вину за эксцессы. Именно с появлением массовых совокупностей индивидов, "человека толпы" (Э. По), массовых процессов законы истории приобретают видимый и вполне рационализируемый характер, а следовательно, их можно оседлать, дело лишь за организацией и финансами.
В середине XVIII в. начинается финансовый взрыв; если во второй половине XVII в. "высокие финансы" снимают урожай "длинного XVI века", то в середине XVIII в. формируются основы современной финансовой системы. Разумеется, и в докапиталистическую эпоху, и на заре капитализма в XV–XVI вв. банкиры могли оказывать существенное воздействие на ход истории: венецианцы профинансировали Третий крестовый поход (т. е. разрушение Константинополя) и отчасти — Реформацию; Барди и Перуцци в XIV в. финансировали английских королей, а Фуггеры в XVI в. — Карла V; союз банкиров и ростовщиков Ломбардии, тесно связанный еврейскими религиозно-родственными узами с банкирами Англии и Чехии (Прага), был настолько силён, что сыграл свою роль в разрушении конкурентов — ордена тамплиеров. Однако ни одна из названных сил не имела тех возможностей, которые возникли в XVII–XVIII вв. с наступлением капиталистической эпохи. Во-первых, в XVII в. произошла финансовая революция, начавшаяся в 1613–1617-х гг. созданием семейством Барухов Standard Chartered Bank и фиксацией гудвила в 1617 г. и завершившаяся созданием в 1694 г. Центрального банка Англии и изобретением государственного долга — мощнейшего финансового оружия Альбиона в борьбе за господство в Европе и мире.
Взрыв в развитии банковского капитала, о котором идёт речь и который сделал его всесильным, был обусловлен тремя факторами, стимулировавшими развитие "высоких финансов": британско-французской борьбой за мировое господство; колониальной экспансией европейских держав и начавшейся промышленной революцией. Всё это требовало денежных средств и совершенствования финансовой организации. Надо ли говорить, что банкиры были активными участниками КС?
Наконец, последнее по счету, но не по значению — роль информации. В XVIII в. произошло ещё одно изменение кардинального порядка — резко, качественно выросла роль определённым образом организованной ("упакованной"), подаваемой в качестве рациональной, научно обоснованной, принципиально новой и направленной информации и контроль над ней. Эти информпотоки обосновывали претензии новых социальных групп и их союзников из структур Старого порядка на участие во власти и становились мощным психоисторическим оружием КС в переформатировании сознания элиты, социальной вербовке адептов средством тщательно подготавливаемого перехвата власти с помощью массового движения, первым из которых впоследствии станет Французская революция 1789–1799 гг.