Уже совсем стемнело, когда кузнец запряг в бричку толстого мерина и отправился в замок. Через два часа он подъехал к воротам. Они были закрыты, а вверху, в надвратной башне, мерцал огонёк. Кузнец загрохотал кулаком по окованным железом воротам. Вверху открылось окошко, и сонный голос стражника неприязненно спросил: - ну? И чего тебе не спится? Алебардой по шее захотел?
- Открывай! - Крикнул Даниил, - мне нужен твой лорд!
Вверху нагло захохотали: - А Мрачного Косаря тебе не нужно? А то могу поспособствовать! - Окошко закрылось, а потом и фонарь в башне погас. Кузнец ещё некоторое время колотил кулаком по воротам, но замок был погружён во тьму.
Он вернулся домой, в бессильном отчаянии опять сел на кухне. Немного времени спустя вышел и направился к дому священника. Хозяева не спали, в окнах горел огонь. Он тихо дёрнул за шнурок. В глубине раздался звон колокольчика. Дверь открылась, на пороге стоял отец Клаус. - Простите меня, святой отец, - несчастный опустил голову, горло перехватило.
- Заходи, Даниил, - кротко сказал священник, - мы с Эдитой ждали тебя.
Утром следующего дня бричка священника подъехала к воротам замка. Две скрещенные алебарды преградили ей путь. Не выпуская из рук вожжи, отец Клаус нахмурился и строго посмотрел на стражников: - не гневите Всеблагого, воины, не допуская меня к сыну его, лорду Нежину!
Те усмехнулись: - сначала мы спросим, захочет ли лорд видеть посланника папаши! - Пришлось священнику, как нищему, топтаться у ворот замка в ожидании, пока ему разрешат войти во двор.
Лорд Нежин, вальяжно раскинувшийся в глубоком кресле, с холодным любопытством посмотрел на отца Крауса: - я слушаю вас, святой отец? - Тот нерешительно посмотрел ему в глаза:
- нечестивые поступки вы совершаете, лорд Нежин! Опять ваши злодеи увезли невинную девушку! Отпустите Констанцу со мной, именем Всеблагого вас прошу!
Лорд Нежин нахмурился, вкрадчиво спросил: - плетей захотел, святой отец? Я сам разберусь с Всеблагим, без твоего посредничества! Что стоишь? Ждёшь, когда тебя пинками выгонят из замка? - Ссутулившись и опустив голову, отец Клаус шёл к своей бричке, провожаемый насмешками стражников.
Глава 4.
В следующую неделю Даниил ещё дважды пытался освободить дочь, но пройти дальше замковых ворот ему не удалось. В последний раз стоящие в карауле стражники с сочувствием отнеслись к его горю, но откровенно сказали, что он ничем не сможет помочь Констанце. Раньше, чем через четыре - пять месяцев его милость девушку не отпустит: - моли Всеблагого, кузнец, чтобы он не обрюхатил её, иначе совсем девчонке житья в деревне не будет, - сказал один из стражников, пожилой дядька со шрамом, наискось пересекающим лоб и левую щёку.
Даниил не мог ни есть, ни пить, он забросил все дела в кузне и сидел, часами уставясь невидящими глазами куда-то вдаль. А иногда он рычал, как смертельно раненый зверь и бешено, в бессильной ярости метался по дому, в конце концов, рухнув на кровать Констанцы, и тогда глухие рыдания сотрясали его тело.
Неделя жизни в замке пролетела для Констанцы незаметно. Она немного беспокоилась об отце, но лорд Нежин как-то утром сказал ей, что посылал к кузнецу слугу с извинениями и просьбой разрешить дочери погостить у него подольше. Тот не возражал, так что Констанца может не беспокоиться.
Она облегчённо улыбнулась и принялась благодарить его милость за любезность, он, рассмеявшись, сказал лукаво, что принимает от неё благодарность только в виде поцелуя. Констанца вспыхнула и закрыла глаза, когда лорд Нежин обнял её и прижался губами к её рту. Он слегка посасывал её нижнюю губу, а потом его язык настойчиво протиснулся между зубов и поцелуй стал каким-то другим, жадным, грубым. Его милость тяжело дышал, и ей стало страшно. Она упёрлась ладонями ему в грудь, и он неохотно отпустил её. Отвернувшись, подошёл к окну. Констанца робко подошла сзади, притронулась к его напряжённой спине: - вы обиделись на меня, Ваша милость? - Он резко повернулся, схватил её руку, прижался губами:
- мне не нравится, что ты меня отталкиваешь, Констанца. Разве я тебе не нравлюсь? - Его глаза смотрели ласково и ждущее, она не могла лгать, потупившись, шёпотом ответила:
- нравитесь, Ваша милость... - Констанца не видела, как торжествующе блеснули его глаза, а по губам скользнула усмешка. Тем не менее, хитрец грустно сказал: