Шевалье де Мориво как всегда уходил еще засветло. Все еще играл свою грустную мелодию слепой музыкант, а Эмиль уже одевался. Он спешил, не попадая в рукава, и Констанции было смешно смотреть на своего любовника.
Наконец он совладал с рубашкой и стал надевать мундир. Вскоре и с этим было покончено. Подойдя к зеркалу, Эмиль старательно нахлобучил парик и попытался заглянуть себе за спину, проверяя, сумел ли он как следует затянуть шнурок кожаного жилета.
Так и не сумев сделать этого, он обратился к Констанции:
- Посмотри, там все в порядке?
- Не стоило так старательно затягивать его, - проговорила Констанция.
- Почему?
- Я хочу еще побыть с тобой.
Брови Эмиля поползли вверх. Он, не говоря ни слова, принялся застегивать перевязь шпаги.
- Ты говоришь, еще?
- Да, еще, - мадемуазель Аламбер перевернулась на живот и посмотрела на Эмиля.
Тот выглядел, словно проворовавшийся торговец. Руки его слегка дрожали, глаза бегали.
- Ты чем-то обеспокоен, Эмиль?
- Ну как же, ты просишь еще, а я понимаю, это невозможно. Ведь не могу же я быть бесконечным любовником? Таких, моя дорогая, вообще не бывает на свете.
- Но я хочу, - попросила Констанция, уже издеваясь над Эмилем. Тот нахмурился.
- Да ладно, Эмиль, я пошутила. Я очень счастлива и поэтому хочу улыбаться.
Улыбнулся и шевалье де Мориво.
- Что ж поделаешь, - развел он руками, - все хорошее когда-нибудь кончается. Но это не последняя наша встреча.
- Раньше ты никогда не думал о подобном, - напомнила ему Констанция.
- Раньше и ты не говорила о подобных вещах.
- Все когда-нибудь случается впервые, - проговорила женщина.
- Ты не устала? - участливо осведомился Эмиль, глядя на то, как Констанция трет себе виски.
- Я еще хочу поговорить с тобой.
- Извини, дорогая, мне некогда, я должен спешить.
- А когда мы увидимся еще, Эмиль? Тот задумался.
- Может быть, завтра?
- Завтра? - переспросил Эмиль де Мориво. - Завтра я не могу.
- Ну что ж, давай тогда в понедельник. Эмиль де Мориво что-топрикинул в уме и отрицательно качнул головой.
- В понедельник тоже не получается.
- Тогда вторник, - Констанция старалась, чтобы ее голос звучал ровно и в нем не проскакивали нотки раздражения.
- Вторник... вторник... - повторял Эмиль, но вновь вынужденбыл развести руками, - и во вторник ничего не получится.
- Тогда среда, - растягивая гласные, проговорила Констанция.
- Я думаю, мы и так встретимся, даже не договариваясь заранее, наконец подытожил Эмиль де Мориво, поправляя парик.
Музыкант все так же меланхолично перебирал струны, словно неслышал разговор любовников. Констанция пыталась перехватить взгляд Эмиля, но тот упорно отворачивал голову.
- Скажи мне, - попросила Констанция, - у тебя есть кто-нибудь еще?
Немного помявшись, Эмиль промямлил:
- Нет, ты одна. Почему ты вдруг об этом спрашиваешь?
- Ты какой-то странный сегодня.
- Что ж, иногда бывает, много дел, много забот...
- Ты даже не хочешь, Эмиль, назвать день нашей встречи.
- Я не могу этого сделать, потому что не свободен как ты, - Эмиль впервые за этот день пристально посмотрел на Констанцию, как бы желая запомнить ее надолго такой, обнаженной, лежащей на кровати.
Констанция инстинктивно отпрянула от этого взгляда и прикрылась простыней.
- Ты чего-то боишься?
- Нет, ведь мы никогда не говорили, что любим друг друга.
- Ты о чем?
- Я не желала бы, чтобы ты встречался со мной из жалости, - сказала мадемуазель Аламбер.
- А разве я давал повод для таких подозрений?
- Нет, Эмиль, но согласись, ты сегодня очень странный.
- Извини меня, если я чем-то не угодил тебе. Но меньше всего яхотел бы тебя обидеть.
- Попрощайся со мной, - попросила Констанция. Эмиль подошел к кровати, склонился над ней и поцеловал Констанцию в губы. Это был странный поцелуй, какой-то отстраненный и холодный.Хотя в общем-то, в отношениях Констанции и Эмиля никогда не было жара любви.
- Ты что-то скрываешь от меня? - спросила Констанция, обнимая Эмиля за шею и не давая ему подняться.
Но по тому, как Эмиль поторопился с ответом, Констанция поняла, он в самом деле не все говорит ей.
- Почему ты не хочешь быть со мной откровенным?
- Не знаю, что это взбрело тебе в голову, - Эмиль взял женскиезапястья в свои пальцы и освободился от объятий.
Он подошел к слепому музыканту и бросил внутрь гитары несколько монет. А затем, даже не удосужившись провести того до выхода, бросился из комнаты.
Музыкант, еще не поняв, что произошло, некоторое время стоялв растерянности, а потом посчитал за лучшее вновь взяться за струны.
Констанция лежала и впитывала в себя чудесные звуки грустноймузыки.
"Ну почему все так глупо получилось? Почему я чего-то требую от Эмиля? Ведь мы ничем не обязаны друг Лругу, ведь каждая наша встреча вполне может быть последней. Не буду же я страдать из-за этого!"
Но она тут же поймала себя на мысли о том, что волна протеста поднимается в ее душе. Она вспомнила один из уроков виконта Лабрюйера. Анри учил ее, что всегда нужно бросать первой, иначе потом придется страдать.
А сейчас Констанция понимала, Эмиль почти что бросил ее, во всяком случае, если он не придет ни завтра, ни послезавтра, ни потом, она окажется брошенной.
- Я этого не допущу, - поклялась себе Констанция, сжимая в руке как спасительную соломинку сверкающий медальон с огромной жемчужиной.
И если металл был холодным на ощупь, то жемчужина словно согревала ее озябшие пальцы.
В комнату осторожно вошла Шарлотта. Она, не скрывая своего удивления, смотрела на музыканта и лишь только потом сообразила, что он слепой. Правда, девушка и так ничего бы не стала спрашиватьу своей госпожи, но это мимолетное удивление не скрылось от злых глаз Констанции.
- Ты хочешь мне что-то сказать, Шарлотта?
- Мадемуазель, мне показалось, вы меня звали, - соврала Шарлотта, ей просто хотелось утешить свою госпожу, ведь она видела, с каким искаженным злобой лицом выбежал из дому шевалье де Мориво.
- Нет, ты можешь быть свободна, Шарлотта, я останусь здесь и проведу в этой постели остаток ночи. А ты, - попросила она Шарлотту, - проводи этого музыканта до ворот. А если нужно, дай ему в провожатые кого-нибудь из слуг мужчин.