- Да, я представляю, - Констанция, обогнув стол, подошла к мадам Лабрюйер, - вы блистали при дворе, и у вас было множество поклонников.
- Не только поклонников, - надтреснутым голосом произнесла графиня, но и любовников.
- А вот об этом, бабушка, не обязательно было говорить, - произнес виконт, - этим самым вы подрываете мою репутацию. Ведь что может подумать мадам Ламартин о таком не искушенном в делах любви человеке как я, если у него такая родственница.
- А в самом деле, мадам Ламартин, - графиня приблизилась к Мадлен, вы, наверное, расскажете о нашем обществе своему мужу всякие ужасные вещи.
- Что вы, мадам, мне никогда еще не приходилось бывать в столь изысканном обществе, где могут говорить о не принятых в свете вещах с такой легкостью.
- Ну что ж, дорогие мои, - графиня Лабрюйер,опираясь на руку своего внука, двинулась к выходу, - наверное, уже пора спать. Во всяком случае, я с моей бессонницей могу и лечь, все равно от меня никакого прока. А вы беседуйте, если хотите, развлекайтесь. Я больше никого не буду сегодня заставлять играть в карты.
- Мы уже играли сегодня неполной колодой, - напомнил маркиз Лагранж, но все равно, игра от этого была не хуже.
Графиня двинулась к выходу и скоро ее шаркающие шаги затихлив конце коридора.
- Желаю спокойной ночи, - откланялся маркиз Лагранж и под руку с женой покинул столовую.
За столом остались сидеть Мадлен Ламартин и Констанция.
- Вы давно знаете виконта? - спросила Мадлен. Мадемуазель Аламбер с улыбкой посмотрела на собеседницу.
- Наверное, он признался вам в любви? Мадлен вспыхнула, а потом спохватилась.
- Мне просто интересно, что он за человек, почему ведет себя так.
- Он несносен, - рассмеялась Констанция, - уверен, что все женщины должны быть влюблены в него. Хотя, в общем-то, он почти прав, когда утверждает подобное. Анри очень приятный собеседник и верный друг. Нужно только уметь себя с ним вести и не давать ему повода взять над собой верх.
- Ну что ж, спокойной ночи, мадемуазель Аламбер, - засуетилась Мадлен, понимая, что разговор снова становится скользким.
- Спокойной ночи, - улыбнулась Констанция, - я рада была узнать вас, мадам Ламартин.
- Я тоже, - прошептала Мадлен, спеша к выходу. И только сейчас Констанция сообразила, что за всей суетой сегодняшнего дня она еще не выбрала комнату, где остановится на ночь. Графиня уже отправилась спать, и Констанции не хотелось ее тревожить. И она отправилась на поиски дворецкого.
Но уже идя по коридору, она столкнулась с виконтом Лабрюйером. Тот куда-то направлялся, тихо напевая себе под нос.После вечернего разговора Констанция почти что с полной уверенностью могла утверждать, что виконт охотится за Мадлен Ламартин. Но все-таки оставались сомнения, ведь сейчас она столкнулась с Анри, когда он уже прошел комнату Мадлен и за спиной у Констанции оставалась лишь дверь спальни маркизы Лагранж.
- Так за кем вы все-таки охотитесь, виконт?
- А разве я похож на охотника?
- Но все-таки, Анри?
- Разве это имеет какое-нибудь значение для тебя, Констанция?
- По-моему, ты разочаровался во мне.
- Ничуть.
- А где же твои пылкие слова?
- Ты сама запретила мне говорить их утром.
- Я не запрещала, ты не правильно понял.
- Так я могу направиться в твою комнату?
- Дело в том, - улыбнулась Констанция, - что мне никто не удосужился предложить спальню, и мои вещи остались сгруженными в холле. Виконт тяжело вздохнул и отправился на поиски дворецкого. Вскоре все было улажено. Дворецкий рассыпался в извинениях, Констанция их любезно принимала. А виконт уже предвкушал ночь, полную любви. Но его надеждам не суждено было сбыться. Констанция поблагодарила виконта, выпроводила его в коридор, а сама стала у двери.
- Ты зря теряешь время, Анри.
- О чем это ты?
- О Мадлен.
- А я так не считаю.
- Неужели ты не заметил, насколько она неприступна и как любит мужа?
- Слова - это одно, а мои руки, мой ум могут совершать чудеса. Но если ты, Констанция, так обеспокоена тем, чтобы я не терял времени, так помоги.
- С Мадлен я ничем не смогу тебе помочь.
- Но зато ты можешь помочь мне войти в эту комнату, - виконт сделал шаг и попытался заглянуть в спальню Констанции. - О, у тебя чудесная постель и по-моему, немного великовата для того, чтобы спать одной.
- Ты неисправим, - вздохнула Констанция, - чего ты добиваешься в жизни?
- Ну как же, я добиваюсь счастья.
- И в чем оно заключено?
- В тебе, в твоем теле. Я хочу обладать им. Констанция рассмеялась.
- И больше ничего, Анри, тебе не нужно? Так мало...
- А ты о чем мечтаешь в жизни? - спросил Анри, понимая, что до осуществления мечты ему еще очень далеко.
- Я хочу, - улыбнулась Констанция, - чтобы ты, Анри, молчал о нашем разговоре и никому даже словом не обмолвился о нем.
- И только?
- И еще мне нужно, чтобы ты готовился к отъезду в Париж.
- Но я не собираюсь возвращаться в столицу.
- Нет, я придумаю какой-нибудь другой выход из положения, но обязательно учитывающий твои огромные возможности, Анри.
- Но хоть спокойной ночи я могу тебе пожелать, Констанция?
- Этого сколько угодно. Сегодня ты этого мне желаешь уже вовторой раз.
- Могу и в третий.
- Ну что ж, мне только остается сожалеть, что сегодня ночью тыостанешься в одиночестве, Анри. И постарайся в своих сновидениях вспоминать меня почаще.
Констанция прикоснулась к губам Анри своим тонким пальцем и потом приложила его к своим губам.
- Молчи, Анри, и никому ни слова о том, что я тебе говорила.
Дверь захлопнулась. Виконт остался в коридоре один. Лишь в самом его конце за столом, перед ярко горящим канделябром сидел лакей и боролся со сном.
"Скорее бы они угомонились! - думал слуга. - А на виконта вообще нет ночи, ходит из одной комнаты в другую и никак ему не повезет. Уж скорее бы кто-нибудь из дам поддался на его уговоры".
Анри стоял, думая, возвратиться ли ему к двери Мадлен и продолжить бесполезные ухаживания или же сразу направиться к двери спальни маркизы Лагранх, ведь здесь сопротивления его домогательствам не ожидалось.
Он некоторое время колебался, даже сделал пару шагов по направлению к спальне Мадлен, но потом передумал окончательно и постучал к маркизе.