Но вернуться сейчас, после всего, что было сказано, Мадлен не могла. Слезы навернулись на ее глаза. Она шла, почти не разбирая дороги, выбрав себе ориентиром размытый слезами силуэт дворца.
А виконт, оставшись один, махнул рукой Жаку. Тот осведомился.
- Чего желаете? Догнать и просить вернуться?
- Нет, Жак, она сама придет ко мне.
- Сомневаюсь, хозяин.
- А я тебе говорю, придет.
- Жаль, что пропадает такой чудесный обед, - заметил Жак, жадно втягивая запах жареного гуся. Анри Лабрюйер поднялся и подозвал музыкантов.
- Вы, наверное, голодны?
Никто не решался ответить первым. Наконец, первым выступил флейтист и снял шляпу, украшенную пером. Виконт запустил руку в карман и извлек несколько монет. Те весело зазвенели на дне шляпы.
- Присаживайтесь и угощайтесь.
Анри, рассеянно насвистывая, двинулся по лесной дороге. Музыканты степенно постояли, но как только виконт исчез из поля зрения, бросились к столу. Никто не брал тарелок, все спешили завладеть самым лакомым куском. Слышалась ругань и невозможно было поверить, глядя на этих возбужденных мужчин, что они способны, собравшись вместе, извлекать из своих инструментов трогательные звуки музыки.
Жак с сожалением покачал головой, ему ничего не досталось от этого обеда. Но он не очень-то скорбел по этому поводу - закупая необходимые продукты для этого обеда, он сэкономил изрядную сумму денег и теперь мог позволить себе истратить их по своему усмотрению.
Он взял под уздцы коня своего хозяина и повел его по лесной дороге.
А Констанция Аламбер и ее воспитанница были в нескольких лье от имения графини Лабрюйер. Дорогой завязался не очень приятный для Колетты разговор.
- Мать не права, - настаивала мадемуазель Дюамель, - выдавая меня замуж за шевалье де Мориво, не спросив моего согласия.
Констанция мысленно проклинала тот момент, когда призналась Колетте, кто будет ее мужем.
- Но, посуди сама, - говорила она, - разве он нехорош собой?
- Он красив, - соглашалась Колетта, - но я не люблю его.
- Любовь и замужество - разные вещи, - в который раз Констанции приходилось повторять эту фразу. И Колетта, казалось, уже не воспринимала их.
- Он слишком стар для меня. Констанция рассмеялась.
- Стар, говоришь?
- Во всяком случае, немолод.
- Да он отличная пара для тебя. Ты только вспомни, что ты собиралась сказать своей матери, если бы я не удержала тебя. Разве благовоспитанная, порядочная девушка из благородной семьи может позволить себе что-нибудь подобное? Нет, Колетта, поверь мне, ты поступаешь дурно, очень дурно, решившись ослушаться мать.
Подумай, какой из Александра Шенье муж, ведь у него нет за душой ни су. Я не спорю, Колетта, он красив, молод, благороден и без ума влюблен в тебя, но ведь этого мало.
- Констанция! - воскликнула Колетта. - Я боюсь.
- Чего?
- Я начинаю ненавидеть свою мать.
- Ты поступаешь дурно. Девочка, неужели ты не видишь, как я почитаю твою мать? А ты хочешь пойти против ее воли, выказываешь такое упрямство, как будто не знаешь, что из этого может случиться беда. Будь умницей, ведь мать так огорчена. Она ждет лишь твоего доброго слова и с радостью простит тебя от всей
Души. Она даже уже простила тебя. Ты только произнеси еще раз это слово, когда мы вернемся в Париж.
- Мне казалось, Констанция, что ты на моей стороне?
- Да, дорогая, я не прошу тебя бросать Александра.
- Я не понимаю тебя, Констанция. То ты уверяешь меня, что шевалье де Мориво отличная для меня пара, то устраиваешь мне встречу с Александром, потом спасаешь меня от гнева матери.
- Ты еще многого, Колетта, не понимаешь. Жизнь куда сложнее, чем тебе кажется, и не всегда самое правильное решение - самое хорошее. Ведь твоя мать смягчилась, сменила гнев на милость, пошла тебе навстречу, отпустив тебя со мной. Сделала первый шаг, а ты хочешь отказаться. Подумай сама, что она требует от тебя взамен? Да, всего-навсего, чтобы ты выбросила этого Александра из своей головки, не стремилась бы к браку с недостойным тебя человеком. И я тоже прошу тебя, не думать о браке с Александром.
- Но, Констанция, я тысячу раз могу сказать тебе нет. То, что я сделала, может быть и дурно. Но сделанного не воротишь. Теперь моя жизнь принадлежит Александру, я написала ему в письме "я твоя" - и хочу сдержать свое слово. Я согласна упасть в ноги матери, целовать ей руки, просить прощения за мой поступок, совершенный мной в минуту безумия и слабости. И если она простит
Меня всем сердцем, то согласится на мой брак с Александром.
Констанция тяжело вздохнула.
"Да, - подумала она, - мой план будет выполнить нелегко. Но будем надеяться на то, что Колетта еще ничего не смыслит в жизни и все ее заверения пустые слова. Стоит ей увлечься - она забудет Александра и свои опасения. Боже мой, она говорит, я написала ему, я твоя. Но ведь писалось это под мою диктовку.
- Наверное, ты, Колетта, вспомнила какую-нибудь сцену из романа о верной любви бедной девушки к благородному человеку. Но ты не предашь своего Александра, если выйдешь замуж за шевалье де Мориво.
- Я предам свои слова, Констанция. Ведь я дала обещание.
- Ты что обещала ему?
- Я обещала ему быть его.
- Ты сдержишь свое слово.
- Я не понимаю.
- Ты будешь его любовницей, выйдя замуж за Эмиля де Мориво.
Глаза Колетты округлились.
- И это предлагаешь мне ты, Констанция?
- Только я и могу тебе предложить подобное. Это самое разумное решение. Эмиль де Мориво хорош как муж, Александр Шенье как любовник. И ты сможешь быть счастлива с ними обоими.
Все будут довольны:мать, Эмиль, Александр, а главное - будешь довольна ты, Колетта. Ведь два это лучше, чем один.
- Смотря чего два?
- Двое мужчин, - уточнила свою мысль Констанция.
- Я не привыкла обманывать, - прошептала Колетта.
- Ты никого и не будешь обманывать.
Разговор об Александре Шенье Констанция Аламбер вела скорее всего по инерции, она понимала, Колетта и Александр еще не скоро станут настоящими любовниками, а ей нужно было повернуть дело так, чтобы Колетта еще до свадьбы лишилась своей девственности.И единственно возможным из всех вариантов ей представлялось теперь - воспользоваться талантом виконта Лабрюйера.