Мальчика назвали Анри и через пару лет уже никто, глядя на него не мог сказать, что он родился хилым и полгода его жизнь находилась на волоске от смерти.
Констанция очень любила Анри и подолгу бывала с ним, занимая его нехитрыми забавами. Анри тоже отвечал Констанции преданной любовью. Он делился с ней своими детскими радостями и секретами и даже иногда Констанции приходилось брать на себя ответственность за его проказы.
Но с появлением внука старый Гильом все равно не охладел к Констанции. Он даже иногда советовался с ней, стоит ли ему поступить тем или иным образом.
А когда однажды она робко заметила, что стоило бы привести в порядок дом, Гильом не пожалел денег и нанял работников.
Благодаря стараниям Констанции дом Реньяров приобрел человеческий облик. Появилась кое — какая мебель, много посуды, и старый Гильом Реньяр почувствовал на закате дней, что он счастлив и жизнь его удалась. Его уже так не мучили угрызения совести, он надеялся, что многие из его прегрешений простятся ему, ведь он сумел дать Констанции счастье. И самое странное — у него появилось желание жить. Ему больше не хотелось, как прежде, покинуть этот свет как можно скорее. Он понимал, что пока жив он, Гильом Реньяр, Констанция будет счастлива и защищена. Он боялся, что его сыновья, завидуя в душе Констанции, попробуют потом отыграться на ней.
Вот и сегодня, позавтракав, Констанция подошла к Гильому Реньяру и обняла его за плечи.
— Что тебе, моя дорогая? — в глазах старика застыл вопрос.
От нехитрой нежности девушки его сердце дрогнуло. Ведь никогда никто из его сыновей, даже когда они были маленькими, не обнимал его, не шептал ему на ухо ласковых слов.
А Констанция всегда находила время, чтобы поболтать со стариком, утешить его или развеселить, в лицах показывая ему проделки сыновей или показывая самому Гильому Реньяру как он раскуривает трубку. Тогда старик хохотал беззубым ртом и
Похлопывал себя немощной ладонью по колену. Его глаза делались влажными, и он как ни старался, не мог сдержать смех.
— Ну, хватит, хватит, Констанция, — говорил тогда Гильом, — иначе я умру от смеха.
Хотя в шутках девушки не было ничего необычного. Просто она от природы была наблюдательной и очень умело копировала смешные черты в поведении домочадцев.
Вот и теперь, изобразив старику, как ссорятся Жак с Клодом из-за лакомого куска мяса, она развеселила старого Гильома, разогнав его мрачные мысли.
— Наверное, ты хочешь о чем-то попросить меня? — догадался Гильом.
— Да, честно признаться я хотела бы отлучиться из дому.
Старик стал серьезным.
— Это не безопасно, я попрошу одного из сыновей сопровождать тебя.
— Нет, Гильом, я хотела побыть одна.
— С самого утра? — удивился старик.
— Да, мне хотелось бы съездить к ручью. Там так хорошо по утрам.
— Я сам уже давно не был там, — сказал старик и вспомнил, как он любил ездить к водопаду, вспомнил, что там в самом деле чудесно по утрам, когда в воздухе пахнет свежестью.
— Я боюсь за тебя, — все-таки сказал старик, — ведь ты очень дорога мне.
— Ну что со мной может случиться, Гильом?
— Всякое может случиться, — рассудительно заметил старик.
— Но только не со мной, — заметила Констанция.
— Именно с тобой.
— Ты же знаешь, Гильом, я возьму с собой оружие и в случае чего смогу постоять за себя.
— Хорошо, если ты заметишь опасность раньше, чем кто-то подкрадется к тебе. Тогда ты не успеешь воспользоваться пистолетом.
— Я буду очень внимательна, Гильом, и осторожна, можешь не беспокоиться за меня.
— Ну что ж, ладно, — смирился старый Гильом, — но только к обеду обязательно возвращайся. Ведь ты же знаешь, я буду переживать и волноваться.
— Нет, я не заставлю тебя ждать долго, к полудню я вернусь домой.
Констанция поцеловала Гильома в щеку и выпорхнула из столовой.
Тот остался сидеть в кресле, глубоко задумавшись. Он и сам не знал, почему вдруг так защемило сердце. Ведь сколько раз прежде Констанция одна выходила из дому, и он почти сразу забывал, что она находится одна, без защиты. А теперь он не находил себе места.
Он хотел было задержать Констанцию и подошел к окну, но увидел Констанцию уже сидящей в седле.Он крикнул: