— Гарри? — сухая, теплая ладонь коснулась его руки. — Ты слышишь меня?
Это касание стало решающим толчком к возвращению в реальность. Глаза медленно открылись, и в поле зрения появилось бледное, непривычно усталое лицо Дамблдора.
— Слышу, — прозвучало слегка хрипло, но вполне уверенно.
Вообще, чувствовал себя Поттер вполне сносно. Боли не было, в теле ощущалась приятная легкость, общее состояние было как после долгого, крепкого сна. И только в душе что-то болезненно ныло, будто напоминание о чем-то страшном.
— Ты узнаешь меня? — взгляд директора был предельно сосредоточенным, но на дне голубых глаз затаилась тревога. — Ты помнишь, кто я? Как меня зовут?
— Альбус Дамблдор…
— А свое? Свое имя ты помнишь?
— Гарри Поттер, — он нахмурился. — Профессор, что…
— Слава Мерлину, — с каким-то странным облегчением выдохнул Дамблдор на миг прикрыв глаза, но затем вновь собравшись. — Ты помнишь свое детство?
— Профессор, я не понимаю…
— Прошу тебя, Гарри, это важно, — директор чуть крепче сжал его руку. — Расскажи мне все, что ты помнишь о себе?
Решив, что спорить с Дамблдором — занятие бесперспективное, Поттер послушно начал пересказывать факты из собственной биографии, начиная с раннего детства у Дурслей и заканчивая битвой в министерстве и гибелью Сириуса. Воспоминание о смерти крестного отдалось внутри холодной пустотой.
— А дальше, Гарри? — голос Дамблдора снова дрогнул. — Ты помнишь, что было дальше?
Поттер напряг память.
— Появился Волдеморт… — смутными, расплывчатыми пятнами в мозгу замелькали обрывочные воспоминания, — это была ловушка, он хотел выманить меня из Хогвартса, чтобы… — виски противно заныли, — ему нужно было, чтобы я сделал что-то… — Гарри зажмурился, под веками поплыли красные пятна… — я помню, как он оглушил меня, а очнулся я уже в каком-то подвале… в подвале… — глаза резко распахнулись. По телу прокатился отголосок пережитой боли. — Он говорил что-то про крестражи, о том, что во мне часть его души, а затем пытал меня… Он хотел заставить меня произнести заклятие… я не помню, что оно означало…
— Это была формула отречения, Гарри, — тихо сказал Дамблдор, глядя на него со странной смесью жалости и вины. — Волдеморт узнал о том, что ты один из его крестражей, и в его больном разуме родилась безумная идея занять твое тело…
— Мое тело? — Поттер сглотнул болезненный комок. — Такое возможно?
— Для обычного волшебника — нет, — директор покачал головой. — Но вы с Волдемортом оказались слишком крепко связаны друг с другом. В тебе часть его души, в его жилах течет твоя кровь… эти обстоятельства сделали возможным присоединение основной части его сущности к крестражу. Однако, Волдеморт не мог сделать этого, пока твоя душа находилась в теле, потому что понимал — его изувеченная, разделенная множество раз сущность не сможет одержать верх над цельной душой. Поэтому ему было необходимо заставить тебя добровольно отречься от тела, позволив ему занять его. Тогда твое сознание исчезло бы навсегда, ты, Гарри Поттер, перестал бы существовать, а Волдеморт получил бы молодое, здоровое тело, обладающее гораздо большими возможностями, чем та уродливая оболочка, в которой он вынужден был существовать после возрождения.
— То есть та формула… — Гарри ощутил, как у него немеют кончики пальцев, — если бы я произнес ее, то отдал свое тело Волдеморту? Но почему он просто не наложил на меня Империо?
— К счастью, это так не работает, Гарри. Твое согласие должно было быть добровольным. Ты должен был всей душой пожелать освобождения.
Освобождения… Перед глазами повисла кровавая пелена. Воспоминания, до этого обрывочные и разрозненные, как кусочки мозаики, постепенно начали складываться ужасающе четкую картину.
— Я вспомнил. Он мучил меня, пытал Круциатусом, угрожал убить Рона и Гермиону, если я не сделаю того, что он хочет… — собственный голос показался сухим и безжизненным. Гарри произносил эти слова, полностью осознавая их чудовищный смысл, но эмоций отчего-то не было. Будто весь кошмар, пережитый в холодном подвале, происходил не с ним. — А я отказывался. Я знал, что он не доберется до друзей, а самому мне было легче умереть, чем дать ему то, чего он добивался…
— Ты оказался гораздо сильнее, чем он рассчитывал, Гарри, — тихо сказал Дамблдор. — Волдеморт не смог сломить твою волю пытками и тогда он совершил нечто куда более ужасное…
— Фальшивые реальности, — в горле пересохло. — Это…
— Волдеморт очень сильный легилимент, Гарри. Он понял, что ты готов пожертвовать своей жизнью, чтобы не дать ему осуществить свой план, и тогда он решил заставить тебя сдаться, поставив под угрозу жизнь твоих близких. Он действительно не мог добраться до них в реальности, потому что они находились в Хогвартсе под надежной защитой, но ему удалось погрузить тебя в магическую кому и создать в твоей голове иллюзорный мир. Темный, жестокий, где ты вынужден был постоянно делать выбор между жизнями друзей и своей. Но и там он потерпел поражение, когда ты предпочел умереть, но не отречься… Наверное, именно в тот момент Волдеморту пришло в голову зайти с другой стороны, — Дамблдор вздохнул. — Он понял, что угрозами ему ничего добиться не удастся, и тогда он решил создать другую иллюзию — счастливую, использовал образы людей, которым ты доверяешь, чтобы подтолкнуть тебя к нужному решению…
— Счастливую? — губы скривились в болезненной усмешке. — Да она была еще хуже, чем та, с войной. Я постоянно ощущал, что что-то не так, меня мучили видения из предыдущей жизни…
— Ты сопротивлялся, Гарри. А у Волдеморта было очень мало времени. Он начал нервничать, давить на твое сознание, хотя такая тонкая, кропотливая работа, как создание качественной иллюзии, не терпит грубой силы. Он действовал по обстоятельствам, меняя сюжет, потому что понимал, что долго удерживать тебя в плену ему не удастся, что рано или поздно мы узнаем, где ты, и нападем…
— Но я не понимаю, — Поттер с силой потер лоб, — как мне удавалось противостоять Волдеморту? Если я даже на уроках окклюменции… — он внезапно задохнулся на полуслове, ощутив, как внутри что-то оборвалось. Последние фрагменты в памяти встали на место, и страшная догадка окатила ледяной волной. Северус, попытки заставить его вспомнить реальность, комната с камином…
— Тебе помогал профессор Снейп, — произнес Дамблдор, подтвердив его подозрение. — Нам стоило огромных трудов сделать так, чтобы Волдеморт снова доверился ему, но в конце концов нам удалось. Именно Северус сообщил нам, где тебя держат, а затем, поняв, чего добивается Волдеморт, всеми силами пытался ослабить его влияние на тебя. Нам нужно было выиграть время, чтобы собрать силы для атаки. Северусу долго не удавалось пробиться сквозь иллюзию Волдеморта, но затем, постепенно, у него получилось создать крохотную лазейку…
— Он останавливал меня в последний момент, — едва слышно выдохнул Гарри. — Когда я почти готов был сдаться…
— Северусу приходилось действовать очень осторожно, чтобы не вызвать подозрений у Волдеморта. Мы боялись, если он поймет, что его план неосуществим, то просто убьет тебя.
— Поэтому Се… профессор Снейп ничего мне не говорил… чтобы Волдеморт не догадался.
— Да, любое неосторожное движение могло стоить вам обоим очень дорого. Но затем случилось почти чудо — тебе неосознанно удалось создать в своем сознании убежище, уголок, куда Волдеморт не мог проникнуть.
Комната с камином. Сердце пропустило удар. Это не было очередной галлюцинацией. Те встречи были единственным настоящим среди бесконечных, наслоившихся друг на друга иллюзий… Северус был настоящим.