- Да, рыба заграничная, она, точно, дурачливее нашей.
Радостно и грустно вспомнить об этом далеком прошлом. Много, много уроков дало нам истекшее время. Удержим один из них - настоящее в искусстве переживает временные и случайные суждения. Вот ведь, самая кличка «декадент» вышла, кажется, уже бесповоротно из моды, а чудесный талант замечательного российского художника Константина Алексеевича Коровина жив и здравствует.
Милый Константин Алексеевич, жду с нетерпением опять половить рыбу в наших дорогих сердцу российских прудах, озерах и реках!
Очерки о путешествиях
3 часть
[На Севере]
Павильон Крайнего Севера
…В опере «Лакме», где пела Ван-Зандт, кто-то поставил на сцену голубой столик с красными ножками, очень яркий. Я увидел его на спектакле и в огорчении говорю Савве Ивановичу [Мамонтову]:
- Откуда взялся этот столик? Он не в тон. Его так видно. Он убивает Ван-Зандт.
- Это настоящий индусский, - говорит Савва Иванович. - Прахов привез, просил поставить на сцену.
- Ужасно.
Я так огорчился, что почувствовал себя несчастным и уехал домой. Говорю своей собаке:
- Польтрон, милый. Никто ничего не понимает, уедем, Польтрон. Уедем далеко в Сибирь, забуду я театр, будем жить в лесу, охотиться, построим избушку.
При слове «охотиться» собака оживилась и смотрела на меня пристально, махая хвостом.
Я собрал краски, холсты и написал Савве Ивановичу письмо, что больше не могу, уезжаю в деревню. Он прислал за мною артиста Малинина. Я с ним поехал к Мамонтову.
В столовой, как сейчас помню, сидели Поленов, Васнецов, Серов, профессор Прахов. Столовая была большая, в романском стиле. Громадный каменный камин, по бокам висели щиты из кожи и красные древки, пики киргизов, а по стенам - отличные панно, картины В. М. Васнецова «Ковер-самолет» и «Витязи».
- Мы собрались судить вас, - сказал Савва Иванович, смеясь.
- Да, этот столик - настоящий, - объявил профессор Прахов.
- Может быть, и настоящий, но не в тон.
- Константин прав, - сказал Серов, - вероятно, не в тон, портит ему всю гамму.
- Это ужас, - говорю я. - Хотя бы дали его перекрасить, но и по форме он ерунда, мелко, понимаете, мелко… И в театре не должно быть ничего настоящего. Все, что принадлежит глазу зрителя - весь цвет, форма, - есть создание художника.
- Верно, - сказал Васнецов и, видя, что я расстроен, обнял меня и кротко сказал: - Такая доля наша, всегда будете страдать за правду, вы еще молоды, а будете страдать всегда.
- Но все же, - заметил Савва Иванович, - мы вас приговорили в Сибирь, в ссылку. Вот что: в Нижнем будет Всероссийская выставка, мы решили предложить вам сделать проект павильона отдела «Крайний Север», и вы должны поехать на Мурман. Вот и Антон Серов хочет ехать с вами. Покуда Архангельская дорога еще строится, вы поедете от Вологды по Сухоне, Северной Двине, а там на пароходе «Ломоносов» по Ледовитому океану. Я уже говорил с Витте, и он сочувствует моей затее построить этот отдел на выставке.
- Мой сын поедет с вами, - сказал Прахов. - Он будет собирать разные сведения об улове рыбы, составлять статистику[394].
- Ну, Константин, - сказал Серов, - сдавайся, значит, мы в эскимосы с тобой поступаем.
- Интересно. И я бы поехал, - сказал Поленов. - Полярное солнце, океан, северное сияние, олени, киты, белые медведи…
Все как- то задумались, смотря на большую карту, которую Савва Иванович развернул на столе.
- Вот тут, - В. М. Васнецов указал на карту, - какое искусство было прежде - удивление, иконы какие, диво дивное. Теперь не очень-то поймут все величие искусства этого края… «…»
На севере диком
I
На полу - раскрытые чемоданы. Я укладываю краски, кисти, мольберт и бинокль, меховую куртку, белье, большие охотничьи сапоги, фонарь и целую аптечку. Ружья я не беру; я еду на Дальний Север, на Ледовитый океан, писать с натуры, а возьмешь ружье - начинается охота, и какие же тогда этюды? Беру только несколько крючков для рыбной ловли и тонкую английскую бечеву. Океан глубок, нужно захватить длинную бечеву и груз. Беру и компас…
- Зачем компас берете?… Что ему там показывать? Там же север… Ружья не берите, - говорит мне пришедший приятель, архитектор Вася. - Надо взять штуцер и разрывные пули.
- Разрывные пули? Зачем?
- А если вы случайно попадете на льдину в Белом море. Ведь там такие голубчики ходят… Тогда вы без штуцера что будете делать?
- Какие голубчики? - удивляюсь я.
Вася прищурил на меня один глаз.
- Белые медведи и моржи - вот какие… Моржей вы видали? Нет? Так у него клыки в два аршина… Да-с… Встретит он, знаете, рыбаков, клыками расшибает лодку, рыбаки, конечно, в воду, а морж и начнет кушать их по очереди…
- Ну, это ерунда, я этого никогда не слыхал…
- Вы не слыхали, а я читал.
- Постой, где ты читал?
- В «Новом времени». Это не шуточки. Потому там никто и не живет. Посмотри-ка на карту…
Развернутая географическая карта лежит на столе. Смотрю - действительно, Архангельск, а дальше, за Архангельском, - ничего.
- Ага, видали? - говорит Вася. - Никого и ничего. Можно сказать, пустое место, а вы, по-моему, зря едете. Туда преступников ссылают. Вы просто замерзнете где-нибудь в тундре, вот и все. Вам хотя бы собак свору взять, на собаках ехать. Там ведь лихачей нет, это вам не Москва. Кастрюлю тоже надо взять, обязательно соли. Там ведь все сырую рыбу жрут, а вы не можете… Будете навагу ловить, по крайней мере, уха будет. И что это вам в голову пришло ехать к черту на кулички?… Вон, смотрите на карту - Мурманский берег, Вайгач, Маточкин шар… Шар! Какой же это шар? А это? Зимний берег! Летнего нет. Хороша местность - благодарю покорно. Названия одни чего стоят: Ледовитый океан, Сувой, Паной, Кандалакша - арестантские…
- Ну, Вася, уж очень ты пугаешь… А сам, был бы свободен, наверное, поехал бы со мной… Поедем, брат, отложи свадьбу, она подождет…
- Ну уж нет… Хорошо, если самоеды себя или друг дружку едят, а как им влезет в башку меня скушать… Нет уж, я туда не поеду…
- Ну, тогда поедем к Егорову завтракать.
- Вот это дело. Поедем.
И только мы выходили, как в подъезде дома нам встретился В. А. Серов.
- Я к тебе, - сказал Серов. - Знаешь, я решил ехать с тобой на Север.
- Отлично! - обрадовался я.
- Савва Иванович Мамонтов говорил, что там дорога строится, но по ней ехать еще нельзя… Как-нибудь с инженерами проедем до Двины, а там - пароход есть.
- Как я рад, что ты едешь. Вот только Вася все пугает, говорит, что нас самоеды съедят.
- Съедят не съедят, - смеется Вася, - а кому нужно ехать за Полярный круг?… И черт его знает, что это за круг такой… Пари держу, как увидите круг, так скажете: «Довольно шуток», - и назад.
Кого я ни видал перед отъездом - никто, как и Вася, об этом старом русском крае толком не знал ничего. А мой приятель Тучков привез мне ловушку и просил поймать на Севере какую-либо зверюгу.
- Ну, понимаешь, какого-нибудь там ежа или зайца… И обязательно привези мне буревестника…
* * *
От Вологды до Архангельска ведут железную дорогу.
Прямо, широкой полосой прорублены леса. Уже проложены неровно рельсы. По ним ходит небольшой паровоз с одним вагоном. Называется это - времянка. Кое-где построены бараки для рабочих, сторожки для стрелочников. Новые и чистые домики.