Этой последней цели служит публикуемый в приложении (в сокращении) текст перевода «Жизнеописания Константина», составленного отцом христианской истории, старшим современником Константина Великого, Евсевием Кесарийским (ок. 260–339).
Ранней Византии история культуры обязана возникновением самого жанра церковной истории. Создателем этого вида исторической прозы и стал Евсевий Памфил, или Евсевий Кесарийский. Родившийся в Палестине и получивший образование в таких центрах ближневосточной культуры, как Иерусалим и Антиохия, он в период диоклетиановских гонений на христиан испытал и тюрьму (вместе со своим наставником Памфилом), и изгнание, спасаясь в Сирии, Финикии и Египте. Впечатления от этих мятежных и трагических испытаний Евсевий выразил в «Истории палестинских мучеников», важнейшее место в которой уделено рассказу о мучительной казни его учителя в 309 году.
Став епископом Кесарии Севастийской в Палестине, Евсевий вскоре смог лично наблюдать торжество христианства при императоре Константине. Он участвовал в государственных торжествах, играл важную роль в ходе подготовки и проведения Первого Вселенского собора в Никее, обменивался письмами с первым христианским монархом.
В новых исторических условиях им создается монументальный историко-апологетический труд — «Церковная история», в которой прослеживается путь христианства от его зарождения и создания апостольской Церкви до времени кануна Никейского собора. Торжество веры, преодолевшей гонения языческих императоров и толпы, и формирование образа христианского императора Константина Великого, в котором «Бог явил подобие («икону») единодержавной своей власти», становятся сюжетом как историографического сочинения Евсевия, так и его «Жития Константина» и «Похвалы Константину».
Евсевий формирует новый тип историзма. В его основе — провиденциалистская концепция эволюции мироздания, подчиненной божественному Промыслу и осуществляющей путь от рождения Христа к Его новому пришествию в будущем. В этом, по Евсевию, состоит смысл утверждения абсолютного господства Бога-Логоса на земле.
Параллельно с историко-философским аспектом сочинений прослеживается и собственно историко-церковный — от трагических эпизодов страстей, мук и гибели первых христиан, через утверждение власти господствующей Церкви в борьбе с ересями к воплощению христианского государства. В этой связи сам образ римской государственности претерпевает изменения — от резко негативного в период языческих правителей — гонителей веры — к апологии новой Империи. В этой же связи создается и концепция избранного «Божьего народа» — христиан.
Претерпевает эволюцию и представление об историческом времени. На смену циклизму античного временного восприятия приходит телеологическое осмысление движения, когда прошлое оценивается в перспективе будущего Суда. Эсхатологизм Евсевия своеобразно соединяет в себе эллинскую и иудейскую концепции времени, формируя новый принцип ориентации. На космогонических представлениях историка сказывалось несомненное влияние не только Библии, Платона и неоплатоников, но и Филона Александрийского, Пифагора и особенно Оригена.
В соответствии с основной христианской идеей рождение Христа символизирует у Евсевия обновление человечества, протекающее одновременно с утверждением веры, Церкви и христианского государства. Смысл сочинений Евсевия сам автор определил как повествование, отличное от нравственно поучительной дидактики. Поэтому важное место он уделяет цитированию Соборных постановлений, императорских указов, речей, судебных решений.
Евсевий Кесарийский и его творения имели счастливую судьбу в мировой литературе — их читали, переписывали и переводили, на них постоянно ссылались, их использовали и продолжали ученики и последователи. Таким непосредственным продолжением повествования Евсевия стали латинская «Церковная история» Руфина, епископа Аквилеи, и греческая «Церковная история» Сократа Схоластика (ок. 380–440). И созданный Евсевием образ Константина Великого навсегда стал символом образцового христианского государя для последующих историков и писателей.