Узор солнечных лучей, действительно, напоминал эмблему Аполлона. И если так, то это было предостережением тому, кто ведет наступление.
Но Константин заметил, что два основных снопа света перекрещиваются посредине и образуют символ, которому он только что — впервые в жизни — молился, стоя перед распятием.
Ночью он долго не мог заснуть, а потом ему приснился странный сон: пастух — с той картины на стене, что он видел десять лет назад на берегу Евфрата, в полуразрушенной церкви, — несет знамя, на котором четко начертан тот самый узор, что он сам и его солдаты видели сегодня на закате.
Это были две буквы: «X» и над ней, чуть поменьше, «Р», как бы растущая из перекрестия первой буквы.
Константин понял, что ему явлено божественное откровение. Пастух тихо, почти ласково произнес:
— Сим ты победишь.
Константин уже не спал и отчетливо слышал эти слова. Он немедленно послал за епископом Осием, и когда того, полусонного, привели, сказал:
— Я видел вашего Бога.
Сон священника как рукой сняло. Он попросил императора рассказать все в подробностях, а затем стал пояснять:
— «X» и «Р» — это тайный знак Иисуса Христа, образованный первыми греческими буквами его имени. Это символ победы над смертью, одержанной Христом.
— А знамя, с которым Он шел? — спросил Константин.
— Иди в сражение под этим знаменем, и ты победишь. Так я понял и Его явление, и Его слова, — ответил Осий.
— Если я, в самом деле, одержу над Максенцием победу, то я поверю в вашего Бога и Он станет моим, — сказал на прощанье Константин.
Еще не рассвело, когда он вызвал мастеров и приказал немедленно сделать знамя непривычно больших размеров. И крупно начертать на нем знак Христа: две перекрещенные буквы «X» и «Р». К вечеру ему принесли знамя. Оно было изготовлено из копья и роскошной ткани, неизвестно откуда добытой. На ней драгоценными камнями были вышиты две священные буквы.
Константин распорядился выставить знамя на видном месте, чтобы солдаты, глядя на этот знак, могли нацарапать его на своих щитах.
Утром следующего дня к палатке императора примчался гонец и доложил, что армия Максенция… покинула город и переправляется через Тибр по плавучим мостам.
— Предсказание пастуха уже начало сбываться, — сказал Константин Осию благоговейным шепотом. — Каким же еще чудом можно объяснить, что Максенций решился покинуть надежное укрытие да к тому же сделать такую откровенную глупость — отрезать себе рекой путь к отступлению? Я сам поведу армию в бой, и Его знамя будет передо мной.
Он не знал, что Максенций еще вчера и не думал совершать такого безумия — покидать неприступные стены Рима. Но в осажденном городе вспыхнул мятеж: его жители собирались огромными толпами и громко кричали Максенцию: «Трус! Трус!» И римский владыка испугался толпы.
Константин собрал своих высших начальников и пояснил план боевых действий: дождаться, когда противник переправится на этот берег, а затем прижать его к реке, разрушив на ней переправы.
В армии Константина было немало христиан, а уж они- то поняли символику нового знамени. Но важнее всего было то, что все воины воспряли духом. Знамя Константина реяло гордо и обещало победу.
Приближающиеся войска Максенция могли бы навести страх на любого противника. В центре шли преторианцы, сверкая доспехами. С обеих сторон их обрамляли мавританские всадники в белоснежных плащах с блестевшими на солнце кривыми саблями.
Эрок, глядя на эту впечатляющую армаду, попытался еще раз отговорить Константина самому вести войска в бой. Взглянув на величественное знамя, развевающееся в руках стоящего рядом с ним всадника, тот ответил:
— Когда в сражение с тобой идет сам Господь, как можно быть где-то еще, если не впереди? Возможно, это самая важная из моих битв. И в ней мне погибнуть не суждено.
Горнист дал сигнал к атаке. Константин первым ринулся вперед и ворвался в ряды преторианцев, мастерски орудуя копьем и мечом одновременно.
Решающую роль в схватке сыграла конница неукротимого Эрока. Страшные сабли мавров оказались малоэффективны против копий галльской конницы, которые поражали темнокожих всадников раньше, чем те успевали достать противника.
Тот же Эрок пустил часть своей конницы в обход войск Максенция. Смелые галлы разметали охрану мостов и, перерубив канаты, пустили их плыть по течению.
Один мост они оставили целым и храбро сражались на его подступах. Солдаты Максенция сбились в кучу на этом мосту и устроили на нем самую настоящую давку. Войска Константина без труда их истребляли.