В первые дни Заслонову, хотя по натуре и дисциплинированному и собранному, но всё-таки сугубо гражданскому человеку, были смешны все эти «разрешите обратиться», «есть» и прочее. Но очень скоро Заслонов понял, что в военной обстановке всё это является неотъемлемой частью дисциплины и что так удобнее и легче.
И теперь, слушая Алеся, Заслонов думал: «Молодец! Ишь навострился!»
— По вашему приказанию товарищ Коноплев доставлен! — браво доложил Алесь и отошел в сторону.
Курносый стоял перед Заслоновым.
Несколько дней назад один из связных передал Заслонову, что к нему хочет перейти небольшая группа партизан, базирующихся у них в лесу. Заслонов приказал вызвать к себе на базу командира этой группы. И вот теперь он стоял перед Заслоновым.
С первого взгляда Коноплев понравился Константину Сергеевичу; его открытое лицо располагало к себе.
«Бравый хлопец, не кисель! Не струсит, не сдаст».
Заслонов любил таких боевых.
Коноплев сделал шаг вперед, четко приставил ногу и, приветствуя, отрубил:
— Товарищ командир, старший лейтенант Коноплев прибыл в ваше распоряжение!
Заслонов протянул руку:
— Очень рад! В армии где служили?
— Командиром разведки.
— Добро!
Заслонов подошел к своим разведчикам, которые стояли в стороне.
— Что это, хлопцы, вы такие мокрые, а вот товарищ старший лейтенант вроде сухой? — улыбаясь, спросил Заслонов.
— Как не вымокнуть, когда целыми днями — из куста в куст? — нахмурился Сергей. — Это ведь, Костя, не на паровозе!…
— Константин Сергеевич, важно, чтоб разведчик вышел сухим из дела, а что у него брючонки мокрые, — это разведчику по штату положено! — бодро ответил Алесь, выжимая свою кепку. Из кепки текло что-то бурое. — По крайней мере хоть мазут деповский с себе смоем!
— А поглядите-ка, — не унимался Заслонов, — у товарища Коноплева сапоги и те блестят.
— У меня голенищ нет, нечему блестеть, — поднял ногу, обутую в солдатский ботинок, Алесь.
— А ведь и на старшего лейтенанта, поди, дождь лил. Не так ли? — обернулся Заслонов к Коноплеву.
— Точно товарищ Заслонов, кропил. Мои ребята вторую неделю под дождем мокнут, всё на ходу, нигде не приземлились окончательно. Но мокнем и как-то все не промокаем. Сами смеемся: настоящая «шестнадцатая непромокаемая дивизия…»
Все рассмеялись.
— А почему шестнадцатая? — спросил комиссар.
— Нас всего шестнадцать: пятнадцать бойцов и я, — ответил старший лейтенант.
— Ну, пойдемте, товарищ Коноплев, потолкуем чутеньки, — пригласил к себе в землянку Заслонов.
Алексеев и Лунев пошли вслед за ними.
Группа Коноплева была принята в заслоновское соединение. Коноплев к ночи привел своих молодцов в Куповатский лес.
Утром Заслонов поговорил с каждым из них.
У такого бравого командира и бойцы оказались соответствующие. Они были разных родов оружия и из разных мест: калининские, полтавские, московские, томские, ленинградские.
— Ну, располагайтесь, товарищи! — сказал Заслонов и пошел вместе с начальником штаба к себе.
К Коноплеву подошел командир заслоновской разведки — Алесь Шмель — со своим помощником Сергеем Пашковичем.
— Мы хотим попросить вас, товарищ Коноплев, побеседовать с нами. Вы разведчик старый, а мы еще мало опытные…
— Давайте! Давайте! — охотно согласился лейтенант.
Шмель привел его к шалашам разведчиков. Их тотчас же окружили партизаны.
— Ну что же сказать? Идя в разведку, прежде всего проверить оружие, снаряжение и собственные карманы, — начал Коноплев.
— Чтоб ничего не бренчало, — догадался один из разведчиков.
— Да, верно! Подходить к деревне…
— Не с концов, а с середины, — подсказал другой.
— Еще до того, как входить, — поправил Коноплев: — слушай, — лают ли собаки. Если лают, — значит, в деревне чужие люди…
— Фрицы приехали: «яйка, масло», — вполголоса, но так, что все услышали, вставил Сергей Пашкович.
Алесь недовольно покосился на товарищей.
— Но нехорошо, если уже не тявкает ни одна собачонка, — значит, нарочно всех собак заперли. Входить в деревню — тут уж правильно говорили — надо с середины, а к хате — со стороны огородов, где нет окон.
— Само собою!
— Конечно!
— Знаем! — раздались голоса.
— Входя в деревню вечером, держи винтовку или автомат как можно ниже к земле, чтоб издали не было, видно, что несешь. А войдешь в хату, не спеши закрывать дверь: а вдруг увидишь такое, что надо немедля назад. Пока нашаришь в полутьме в незнакомой хам щеколду, тебя и стукнут! Если понадобится где-либо у знакомого человека спросить дорогу, сразу не спрашивай ту, которая тебе нужна…