У амбаров было похоже на ярмарку: толпились женщины, старики и дети. Комиссар и командиры отрядов Шурмин и Норонович смотрели за раздачей зерна.
Толпа весело гудела:
— Вот и дожинки[8] у нас!
— Тетка Агата, что так мало насыпала?
— Взяла, сколько донесу.
— Петрок, тебе не тяжело? — спрашивал паренек у младшего братишки, который чуть тащил свою непосильную ношу.
— Не-е, донесу!..
Смущенные переглядывались между собой, несмело подходили к амбару молодые девчата.
— Не робей, девки! За своим идете! Подходи смело! — подбадривал комиссар, стоявший в дверях амбара.
— Что с таким мешочком пришла, не могла большого взять? С таким только за перцем итти, а не за житом.
Вот от амбара с большим мешком за плечами идет старушка. Мешок у нее тяжелый, льняной, а зерна в нем насыпано только в одном уголке.
— Почему так мало взяла, бабуся? — окликнул ее Заслонов. — С пустым мешком ворочаешься домой.
— Сыночек, больше не подыйму. Силы нет!..
— А прийти было некому?
— Некому. Одна осталась: дочку проклятые угнали, а сын — в армии.
Старуха опустила мешок на землю и беззвучно заплакала, вытирая слезы концом головного платка.
— Кто знает, может, и того уже нет…
Заслонов обернулся. Женя без слов понял дядю Костю. Он подбежал к старухе и осторожно взял из ее рук мешок.
— Погоди, бабуся, я досыплю и снесу к тебе. Погоди!
И Женя скрылся в толпе.
Старуха повернулась к амбарам.
Через минуту Женя, сгибаясь под тяжестью мешка, шел назад.
— Ну, бабушка, показывай, куда нести!
— Ах ты, мой родненький! — всплеснула руками старуха. — Вон туда, стежечкой, напрямик, — указывала она. — Спасибо, товарищи! — проходя мимо Заслонов благодарила она, смеясь и плача. — Если бы не вы, с голоду пришлось бы…
— Не нас благодари, а советскую власть!
— А кто же вы? Вы же наша советская власть! Вы нас в обиду не даете! — продолжала старуха, а по потом, увидев, что Женя уже далеко, побежала вслед за ним.
Когда весь амбар опустел, Заслонов сказал директору «земского хозяйства», который уже хорошо знал полковника дядю Костю:
— Если вздумаете у кого-либо из этих крестьян отнять хоть сто граммов, — расстреляю! А хозяйство всё сожжем!
Директор забожился, прикладывая руки к груди, но Заслонов, не слушая его уверений, пошел прочь.
XIII
В июле Заслонов получил радиограмму Центрального штаба партизанского движения свести все отряды в одно крупное соединение.
Заслонов быстро произвел реорганизацию. Комиссаром остался Алексеев, начальником штаба — Лунев.
Заслоновцам была дана весьма ответственная задача: нарушить движение фашистских поездов в треугольнике железных дорог Орша — Витебск, Орша — Смоленск, Витебск — Смоленск. Этот «треугольник» имел для фашистов большое значение: по дорогам перевозились подкрепления гитлеровским армиям, наступающим на Сталинград.
Заслонов перешел из Сенненского района в «треугольник». Лесов здесь было еще больше, чем в прежнем месте расположения партизан.
Готовясь к ответственному заданию, надо было подтянуть дисциплину: кое-кто из недавно пришедших в отряды чувствовал себя слишком свободно.
В заслоновские отряды влилось много самых различных людей. Все они патриоты своей Родины, каждый был готов отдать голову за советскую власть, за народ, но некоторые из них неправильно думали, что партизан — вольная пташка и что воинская дисциплина в партизанской, лесной, жизни — ни к чему.
Выходя после задания из полосы немецкого расположения, такой партизан не прочь был пальнуть в воздух, несмотря на то, что патроны нужно было беречь.
Появилась некоторая беспечность: мол, народу много, пусть сделает кто-либо другой, а не я.
Железнодорожники всегда считались со своим ТЧ, уважали его. Все они помнили, что дядя Костя не любит, когда при нем рассказывают пошлые анекдоты, хотя вообще дядя Костя и любил посмеяться. И если как-либо в обеденный перерыв Алесь собирался рассказывать веселую историю, он опасливо оглядывался по сторонам: а нет ли поблизости дяди Кости?
Заслонов приказал выстроить бригаду.
Он стоял перед строем, нахмуренный и злой. Из-под козырька надвинутой на лоб пограничной фуражки сурово глядели карие глаза. Железнодорожники видели: сегодня командир не помилует!
Заслонов хорошенько отчитал за беспечность, за бесцельное ухарство.
Вскоре после этого произошел случай, который показал, что командир Заслонов не зря заговорил о дисциплине.