Некоторые документы, вошедшие в настоящий сборник, появились уже в других изданиях НКИД («Сборники дипломатических документов из архива Министерства иностранных дел», Пг., 1917–1918, «Европейские державы и Греция», М., 1922, «Раздел Азиатской Турции», М., 1924), а также в «Известиях» и в «Правде» за 1917 г., но, как неразрывно связанные с публикуемыми здесь материалами, приводятся нами в этом издании. В каждом отдельном случае в примечании нами указывается, где был опубликован данный документ.
Вопрос о проливах и о Константинополе в международной политике в 1908–1917 гг
I. Вопрос о Проливах в 1908–1911 гг
Документы российского Министерства иностранных дел, имеющие отношение к вопросу о Проливах и о Константинополе за время мировой войны, делятся на две неравные группы, сообразно делению всего периода участия России в мировой войне: от ее начала до вступления Турции в войну и от вступления ее в войну до крушения русской империалистической политики, армии и государственности. Первая, небольшая группа поражает неподготовленного читателя неожиданностью и своеобразием главной темы; в основе ее мы находим вопрос о гарантии неприкосновенности территории Турции, взамен ее нейтралитета, — гарантии, предлагаемой тем самым царским правительством, о стремлении которого к захвату Босфора, к овладению Проливами, к «водружению креста на Святой Софии» и т. д. многое известно уже из опубликованных до сих пор архивных документов и мемуаров различных государственных деятелей. Читатель может прийти в совершенное недоумение: неужели это верно? Неужели с первых дней мировой войны петроградское правительство не только забыло об «исторических задачах России», о «заветах царственных предков» Николая II, о «ключах к дверям собственного дома», о Царьграде и Святой Софии, — но положительным образом взялось за ликвидацию всех этих «вековых чаяний и стремлений русского народа», путем закрепления и обеспечения неприкосновенности всех владений Турции? И каким же образом турецкое правительство, которому предоставлялась возможность — только за отказ от риска и бремени участия в войне — получить гарантии территориальной неприкосновенности и целости, предпочло броситься в пучину бедствий и смертельных опасностей, в войну против Англии, Франции и России, не будучи даже готовым к войне, хотя бы в пределах своих сил и средств?
Недостаточно было бы ответить на эти вопросы цитатами из русских военных изданий, подтверждавших post factum вынужденность вступления Турции в войну, и заявлениями турецких государственных деятелей; нашим ответом может быть лишь документированное изложение обстоятельств, форсировавших активное участие Турции в войне. Обстоятельства эти, в совокупности своей, обнимают долгий исторический период, ближайшим же образом эпоху с 1908 г. и непосредственно — балканский кризис 1912–1913 гг. Изложение их составляет предмет первой части нашей вводной работы; вторая часть посвящена характеристике документального материала настоящего издания.
Не случайно изложение это вводит нас в существо вопроса о возникновении войны 1914 г.: нить, которую мы держим в руках, — вопрос о Проливах, — как надежный путеводитель, ведет нас от одного открытия к другому и, наконец, приводит к заключению, что военно-политическая конъюнктура 1914 г. как для России, так и для других участников воины в существенных своих чертах была предрешена европейской дипломатией задолго — за годы — до момента, когда принимались фатальные решения.
Явственно отграниченной эпохой в истории внешней политики России является так называемое «возвращение России на Ближний Восток», после того как на путях ее закрылись двери на Востоке Среднем и Дальнем. Послевоенные соглашения с Японией и Англией закрепили status quo и мир на границах от Маньчжурии до Персии, в то время как положение на Ближнем Востоке, в непосредственной связи с общеевропейской конъюнктурой, наоборот, окончательно потеряло центр политического равновесия. «Золотые цепи», приковавшие Российскую империю к Франции, украсились цветами радужных надежд на осуществление заветных планов возвеличения Романовского дома, в союзе с исконным противником их — Англией. Угроза «крымской комбинации», которой еще во время Русско-японской войны Вильгельм держал в руках Николая, перестала существовать; наоборот, небывалое положение союзника «морских держав» сулило царскому правительству, после пережитых внутренних и внешних испытаний, триумфы внешние и одоление внутренних врагов.
В протоколе «Совещания 21 января 1908 г. о положении дел в Малоазиатской Турции и на Балканском полуострове»[1] излагается вступительная речь А. П. Извольского, освещающая общее международное положение следующим образом:
1
Председатель — Столыпин (председатель Совета министров), члены: министр финансов Коковцов, морской министр Диков, министр иностранных дел Извольский, начальник Генштаба Палицын, за военного министра помощник его Поливанов и помощник министра иностранных дел Губастов; на подлиннике пометка Николая II: «Читал». Опубликован М. Н. Покровским в «Вестнике Нар. ком. ин. дел», 1919 г., № I, с. 19–25.