Неклюдов.
337. Российский посланник в Стокгольме А. В. Неклюдов министру иностранных дел С. Д. Сазонову
Письмо
Частное и весьма доверительное.
18/31 июля 1915 г.
Милостивый государь Сергей Дмитриевич,
Секретными телеграммами моими от 10 и 14 сего месяца, за № 241 и 260, я имел честь донести о тех предложениях замирения, которые делаются нам с германской стороны.
Предложения эти носят довольно серьезный отпечаток, ибо такое лицо, как директор «Deutsche Bank» Монкевиц, не стало бы действовать по собственному почину.
Доказывая, несомненно, известное переутомление Германии и боязнь ее за конечный исход войны, — несмотря на недавние удачи, — они в этом отношении представляют признак для нас благоприятный.
Но, наряду с этим, в них заключается и значительная доля не только политической, но и военной хитрости.
Пытаясь завязать какие бы то ни было переговоры с любым из воюющих против нее государств, Германия, несомненно, прежде всего желает посеять подозрения и рознь между этими государствами и побудить каждое из них к начатию подобных же, хотя бы и не гласных, переговоров, — что всегда является первым, хотя бы даже и бессознательным, шагом к ослаблению энергии и непреклонной воли сопротивления.
Я не скрываю нисколько от себя, что с начала летней кампании текущего года мы и наши союзники терпим последовательный ряд неудач. Проливы не взяты и не могут быть взяты, пока с русской стороны не явится возможным высадить значительные десанты и на севере от Чаталджи, и с азиатской стороны Босфора и, таким образом, отрезать Константинополь и Дарданеллы от сообщений с внешним миром. Между тем непреоборимое наступление превосходного силами неприятеля вытеснило нас из Галиции, из Самогитии и Курляндии, вытесняет ныне и из Царства Польского. Дальнейшее и возможное движение вражеских сил на севере — на Вильну и на Лифляндию — может послужить вящим и опасным искушением для шведского шовинизма, а успехи австрийцев в Бессарабии могут иметь последствием даже выступление против нас Румынии. Попытки французов прорвать немецкие линии у Арраса или [ «позиции Гинденбурга»], — попытки в высшей степени серьезные, — кончились неудачей, а английская армия, при всей ее храбрости и стойкости, и даже когда оборудование ее достигнет желаемых пределов, может все-таки оказаться неспособною к активным действиям и к искусному маневрированию.
Таким образом немцы, по-видимому, недурно выбрали минуту для заманивающих предложений.
Но допустим, что мы пойдем, или принуждены будем пойти, на эту приманку, и даже что нам удалось бы заключить при таких условиях мир не только почетный, но даже и до известной степени выгодный; каковы были бы дальнейшие последствия подобного образа действия?
Эти последствия были бы — потеря нами навсегда наших нынешних союзников, а вслед за тем — либо вынужденное и окончательное порабощение нашей политики внешней, внутренней и экономической германскому главенству, германскому ревнивому надзору и германскому безграничному использованию, либо новое нападение на нас Германии, но тогда уже безусловно непреодолимое и для нас гибельное…