В заключение дерзаю привести по этому поводу высочайшую резолюцию в бозе почивающего родителя вашего императорского величества на всеподданнейшей записке бывшего посла в Константинополе Нелидова о необходимости занятия нами Проливов, представленной в декабре 1882 года: «Все это весьма дельно и толково. Дай бог нам дожить до этой отрадной и задушевной для нас минуты. Я не теряю надежды, что рано или поздно, а это будет и так должно быть. Главное, — не терять времени и удобного момента».
О вышеизложенном приемлю смелость доложить вашему императорскому величеству[588].
21 февраля ⁄ 6 марта 1917 г.
Покровский.
349. Директор дипломатической канцелярии при штабе Верховного главнокомандующего Н. А. Базили российскому министру иностранных дел Н. Н. Покровскому
Письмо
26 февраля /11 марта 1917 г.
Весьма секретно.
Милостивый государь Николай Николаевич,
Согласно данному мне поручению, я по приезде в Ставку представил генерал-адъютанту Алексееву копию всеподданнейшей записки вашего высокопревосходительства по вопросу о Проливах. При этом я подчеркнул все значение политической части записки, в которой изложены соображения, по которым необходимо ради осуществления наших целей войны ко времени заключения мира фактически овладеть Проливами. В отношении более технической части записки я обратил внимание начальника штаба, что она имеет лишь субсидиарное значение.
Как я и опасался, внесенные в означенную записку технические подробности вызвали со стороны генерала Алексеева решительные возражения.
Начальник штаба поручил мне довести до сведения вашего высокопревосходительства следующие соображения по содержанию вышеупомянутой Записки. В разговорах с С. Д. Сазоновым, так и особенно с Б. В. Штюрмером, генерал высказывал определенное мнение, что объявлять «urbi et orbi» о предоставлении нам Константинополя и Проливов не следует. По твердому его убеждению, надо сначала подойти к выполнению столь крупной военной задачи, обеспечить ее успех, а потом уже говорить о ней. На это Б. В. Штюрмер возражал, указывая, будто оглашение признания нашими союзниками наших прав на Проливы необходимо для успокоения общественного мнения России, и, к сожалению, эта точка зрения возобладала[589]. Переходя к вопросу о практическом осуществлении наших задач на Проливах, начальник штаба подчеркнул, что разработка плана такой операции и, в частности, определение срока ее выполнения возможны лишь при самом полном осведомлении как о наличных средствах, так и о требуемых средствах для намеченного предприятия. В настоящее время наш фронт, не считая Кавказа, представляет непрерывную линию окопов и укреплений, на протяжении 1650 верст. В среднем на каждую версту приходится 1500 человек бойцов, при скромном числе орудий, числе, значительно уступающем техническим средствам противника. Поэтому генерал Алексеев считает решительно невозможным до существенного поражения противника на нашем Западном фронте уменьшить там число войск. Судьба настоящей войны зависит от нанесения решительного удара немцам или от приведения их к убеждению, что они долее вести борьбу не могут. Без этого немцы сами находятся в положении, угрожающем нашим жизненным направлениям — на Петроград, Москву и юг России. Ответственные исполнители не могут поэтому снять с Западного фронта, до решения там участи войны, 200–250 тысяч человек для босфорской экспедиции. Генерал Алексеев отметил затем крайнюю ограниченность наших транспортных средств в Черном море и полную невозможность увеличить эти средства сверх имеемых. Необходимо помнить, что на этих транспортных средствах лежит питание нашей кавказской армии. Эти же транспорты должны будут одновременно с переброской войск на Вифинейский полуостров начать туда же перевозку войскам продовольствия, артиллерийских запасов, укомплектования. При ограниченности наших транспортных средств, генерал Алексеев считает весьма трудной переброску с северного побережья Черного моря на Вифинейский полуостров хотя бы в три рейса 250 000 бойцов, то есть почти 25 дивизий, с артиллерией, обозами, необходимыми тыловыми запасами. Начальник штаба возражает против ссылки на трапезондскую операцию. У Трапезонда в боевых условиях высадилось всего 2–3 батальона, тогда как главные силы наступали по сухому пути, и лишь потом уже в мирных условиях в Трапезонд перевезено было морем около одной дивизии. Десант в 2–3 батальона нельзя приводить в пример грандиозного предприятия переброски армии в 200–250 тысяч человек, в пример предприятия, подобного которому еще не было в военной истории. Босфорскую экспедицию нельзя также сравнивать с галлиполийской операцией. Англо-фран-цузы, владея островом Мудросом, располагали базою в 30 милях от Галлиполийского полуострова, тогда как Вифинейский полуостров отстоит от Севастополя на 230 миль.
588
Опубликовано приложением № 5 к статье Н. Н. Покровского «Три совещания» в «Вестнике НКИД» (1919. № 1. С. 42–44).