Самое значительное изменение городской планировки со времен Юстиниана, хотя и в меньших масштабах, произошло перед 1094 годом, когда в начале своего царствования император Алексей I Комнин (1081–1118) построил в северо-западной части города, во Влахернах, большой зал для приемов, а его внук Мануил I воздвиг второй[52]. Императоры понемногу переносили туда свою резиденцию и сперва «кочевали» по торжественным поводам между двумя дворцами, расстояние между которыми по прямой было около пяти километров. В поздневизантийское время там находился уже единственный императорский дворец, жилой и репрезентационный, где был сосредоточен и сократившийся административный аппарат уменьшившейся империи[53]. В так называемом Текфур Сарае до сего дня сохранились последние остатки имперского блеска.
О причинах этого переноса резиденции можно только гадать. Как уже упоминалось, Ираклий возвел во Влахернах укрепление, которое сделало их, особенно после дополнительного усиления в комниновское время, одним из самых безопасных районов города. Благодаря основанной уже в V веке церкви Богоматери во Влахернах был храм, весьма знаменитый своими святынями. Влиятельная мать Алексея I Анна Далассина также любила этот «тихий уголок» города. Действительно, в комниновский период раздувавшаяся все больше и больше административная структура империи, видимо, превращала залы старого императорского дворца в огромную канцелярию – совершенно не взирая на то, что поддержание в порядке зданий огромного комплекса порождало значительные проблемы. Перенос резиденции, конечно, весьма поспособствовал запустению Большого дворца, особенно с XIII века. Уже в XII веке город потерял общий центр управления, состоявший из патриархии при Св. Софии и Большого императорского дворца. Перенос резиденции имел последствия и для императорских процессий, их маршрутов и, конечно, для их совершения и сохранения, но эта тема до сего дня (также из-за отсутствия достаточного количества источников) остается недостаточно исследованной.
Развитие города и политика. Политическая история города – в первую очередь нападения узурпаторов или внешних врагов – определялась тем обстоятельством, что владение им было равно обладанию императорской властью и господству над империей. В этом смысле, как уже подчеркивалось выше, история города и история империи совпадают. Если войско провозглашало императора за пределами Константинополя, то он должен был попасть в город, чтобы получить поддержку других выборщиков.
Дворец Багрянородного (Текфур Сарай). Двор. Нач. XIV в. Фотография А.Ю. Виноградова
Затяжное сопротивление, которое могли инициировать гражданские выборщики или правящий император (если войско подняло на щит узурпатора), означало нападения и осаду города, то есть приводило к ситуации, которую можно назвать гражданской войной. Стены города (как правило, сухопутные) сразу становились тем препятствием, которое приходилось преодолевать либо дипломатическим путем, посредством переговоров, либо военным. Когда, например, в 601 году дунайская армия провозгласила императором узурпатора Фоку и двинулась на Константинополь, произошел конфликт между сторонниками нового василевса и старого государя Маврикия. Первым делом стража покинула свои посты на башнях сухопутной стены, хотя ворота оставались по-прежнему закрыты. Лишь после того, как старый император пустился в бега, ворота были открыты, а сторонники узурпатора в городе стали перед стенами и ввели его внутрь[54].
Несколько иначе происходило в 705 году возвращение императора Юстиниана II, свергнутого за десять лет до этого. Его войска три дня безуспешно осаждали стены города. Тогда император тайком прокрался – по акведуку, где тогда не текла вода, – в город и предстал перед изумленными жителями. Так при помощи дерзкой хитрости он захватил город и заставил царствующего императора Тиверия II спасаться бегством[55]. В 821 году, в свою очередь, Фома, бывший приближенный правящего императора Михаила II, попытался свергнуть того, подняв восстание, имевшее широкую социальную поддержку. Для этой цели он привлек на свою сторону флот, который в течение года (с декабря 821 года до весны 823 года) осаждал морские стены. Однако хорошо укрепленный город выдержал длительную осаду, пока, в конце концов, и это восстание[56] прекратилось. Алексей I Комнин, напротив, согласовал свое провозглашение императором в 1081 году с главами самых знатных семей, которые все уже обосновались в столице, но смог добиться успеха только благодаря иноземной гвардии, состоявшей из наемников[57]. Несколько таких примеров показывают, что даже в ситуациях, близких к гражданской войне, оборонительную систему города можно было преодолеть или блокировать только при помощи неких сил внутри города.
53
F. Tinnefeld, Der Blachernenpalast in den Schriftquellen der Paläologenzeit, в: Lithostroton. Studien zur byzantinischen Kunst und Kunstgeschichte. Stuttgart 2000, 272–285.
54
Theophylacti Simocattae Historiae, a cura di C. de Boor. Lipsia 1887, 299–301 (VIII, 9–10) (рус. пер. см: Феофилакт Симокатта. История. М., 1996).
55
Nikephoros, Patriarch of Constantinople, Short History, ed. C. Mango. Washington 1990, 102 (cap. 42), 103 (англ. пер.).