3. Воздействие императорского двора на город
Общий имперский характер архитектуры Константинополя своим появлением полностью обязан воздействию императора и его двора, так же, как и в императорских городах-резиденциях Европы Нового времени, которые, впрочем, были подвержены этому влиянию гораздо более короткое время, чем Константинополь. Блеск двора, кроме церквей и городских дворцов, освещал своим сиянием только определенные, сравнительно немногочисленные части города и резко прекратил светить в 1204 году, по крайней мере, для городской топографии.
Шедеврами, которые подверглись его воздействию и которые постоянно прославлялись как в описаниях путешественников, так и в византийских текстах, были площади-форумы, соединявшие их друг с другом улицы, Золотые ворота и Ипподром. Многое из того, что находилось «за ними», в принципе, не слишком отличалось от любого другого мегаполиса, как это доказывают несколько враждебные, но вполне трезвые замечания историка-крестоносца Одона Дёйльского (1147 год): «Сам же город грязен и зловонен, и многие его места осуждены на вечный мрак; ведь богачи затемняют своими постройками улицы и оставляют эти грязные и мрачные места беднякам и чужеземцам»[149].
Путешественник, прибывавший в город с запада, видел не только блистающий портал Золотых ворот, хотя сам вынужден был пользоваться скромными боковыми проездами, но и скульптурную группу из погонщика и четырех бронзовых слонов, от которых в 1203 году, впрочем, осталось лишь двое, тоже не переживших взятия города в следующем году[150]. Главные улицы, по которым шли процессии, были замощены, а в районе форумов фланкировались и крытыми проходами портиков, где в плохую погоду двигались и сами процессии. Все это требовало огромных затрат на содержание, на что в более позднее время не хватало средств. Форумы и Ипподром были, в определенном смысле, музеями античной скульптуры под открытым небом. Для наглядности перечислим статуи в районе Форума Константина: бронзовая статуя Афины, изваяния Фетиды, Артемиды и Афродиты (перед Сенатом), отдающий яблоко Афродите Парис, статуя Геры, двенадцать порфировых колонн с позолоченными сиренами и фантастическими животными, слон (рядом с изваянием Афины), точнее не определяемая «обнаженная статуя» (которую обыватели считали изображением бесстыдства продавцов и покупателей), статуи Константина и Елены, фланкированные Никами[151]. Из всего этого богатства найден был только мраморный дельфин[152]. В значительно большей мере скульптуры определяли облик Ипподрома, где они стояли в разных местах: дикие звери, несколько изваяний Геракла с различными сценами его подвигов, статуи возниц и целый ряд статуй позднеантичных и ранневизантийских императоров[153], а квадрига, которую венецианцы перевезли в свой родной город, была выставлена на передней стороне Ипподрома[154].
«Городские древности» (Πάτρια), равно как и другие тексты, сообщают нам названия еще сотен скульптур, которые стояли на других улицах и площадях или были размещены в качестве архитектурной декорации, но многие из них исчезли еще до 1204 года. Благодаря мраморному декору своих главных сооружений Константинополь в этих частях производил впечатление сохранного античного города: это была имитация древнего Рима. В таком идеологическом ключе императоры произвели архитектурное украшение всего города, а не только дворцового района. Эта античная планировка, параллельно с топографией христианской, заботила императоров до VI века. Ведь позже было невозможно свозить произведения искусства и архитектурные детали со всего Средиземноморья в Константинополь. Один ранний текст, который переписывался вплоть до Х века и который следует датировать серединой IV века, наглядно показывает, как выглядела такая «транспортировка» и как сначала хранился соответствующий объект: «В Великую церковь, называемую теперь Св. Софией, были взяты 427 статуй, по большей части языческих. Это были разные изображения: и Зевса, и Кара, предка Диоклетиана, и зодиак, и Селена, и Афродита, и звезда Арктур, поддерживаемая двумя персидскими статуями, и южный полюс, и жрица Афины, вещавшая из бока <при помощи механизма> философа Герона»[155]. Императоры сознательно демонстрировали античное искусство, и даже в более поздние века никто в Константинополе всерьез не восставал против изображений языческих богов и героев. В какой мере смысл этих произведений искусства был понятен толпе и сознательно ею воспринимался – совсем другой вопрос. Благодаря этим «экспонатам» в городе зримо для всех присутствовала Римская/Ромейская империя, которая и поощряла эту государственную идеологию.
149
Eudes de Deuil, La croisade de Louis VII, roi de France, ed. H. Waquet. Paris 1949, 45 (цит. по: Памятники средневековой латинской литературы. С. 372).
152
C. Barsanti, Costantinopoli: testemonianze archeologiche di età Costantiniana, в: Costantino il Grande dall’antichità all’umanesimo, Pubblicazioni della Facoltà di Lettere e Filosofia, Macerta 1992, 115–150 (особ. 139).
153
E. Mathiopulu-Tornaritu, klassisches und klassizistisches im Statuenfragment von Niketas Choniates, в: Byzantinische Zeitschrift, 73 (1980), 25–40; см. также комментарий Анны Понтани в: Niceta Coniata, Grandezza e catastrofe di Bisanzio, Vol. 3, ed. Anna Pontani, Mailand 2014, 637–652.