1838 год прошёл спокойно, война на Кавказе шла своим чередом, общество уже привыкло к «усмирению горцев» и куда как более живо интересовалось похождениями наследника престола «во глубине сибирских руд». Брат к августу добрался до Читинского поселения, где и был остановлен грозным приказом императора — готовиться к сплаву по Амуру и его притокам тщательно, не идти на авантюру, не начинать завершающий этап экспедиции в зиму. Пока же разведывать местность, искать руды, залежи угля, раз геологи в отряде есть. Вдруг да золотишко найдут…
Почти пятитысячный отряд «Восточной экспедиции» растянулся по всей Сибири, как восемью десятками лет позже, эшелоны чехословацкого корпуса. Сибирские казаки отправили с наследником пару сотен своих представителей, но, как мне писал Александр, желания перебраться на восток казаки-сибиряки не питали. Ну и чёрт с ними, пускай сидят в «городовых казаках», пьяных с мостовых подбирают. А Амур заселим молодёжью с Дона, там земельный вопрос поострее стоит, нежели чем у казаков-енисейцев. Кстати, интересный вопрос, если я стану (а скорее всего стану) куратором железнодорожного строительства — Томск «цеплять» к будущему Транссибу? Или же, ради спрямления пути, так и оставить будущие «Сибирские Афины» — в 80 километрах севернее от станции Тайга?
Фёдор Петрович Литке был мною крайне недоволен, впервые воспитанник пренебрёг делами флотскими ради рекогносцировки трассы железнодорожной магистрали Петербург — Москва, где и провёл летние месяцы. Не хотелось обижать адмирала, отговорился стратегическим значением будущей стройки. А в утешение подкинул Литке идею о строительстве «чугунки» до Архангельска. Про Мурманск сейчас и думать нечего — кто ж до скал потянет «золотые рельсы чугуна». Да, Жуковский, присутствовавший при разговоре с Литке прям возликовал от моих лексических изысков: «Ждёт пождёт река Двина, златые рельсы чугуна». Но Василий Андреевич, занявшийся моим воспитанием, раз уж брат Саша сбежал на восток, так и не сумел убедить серьёзно заняться поэзией. Ничего, вот «подрасту» и выдам на гора «Письма к римскому другу», порадую старика, благо память «двойная», вспомнил практически всё, что прочитано в ТОЙ жизни. А школьные учебники последней четверти двадцатого века, едва ли не до абзаца могу воспроизвести. Разумеется, химия-физика записываются в тетрадочки, нарочито непонятно и с элементами шифровки. Мало ли, шпионов в придворной клоаке хватает.
Да, о брате Саше — в Томске вот-вот должна родить «девица» Малышева, дочь чиновника средней руки. Влюбчивый брат так старался, что в славном сибирском городе его передовой отряд нагнали остальные. Только грозный рык папеньки выгнал Сашу далее на восток.
Не то чтобы Николай Павлович был категорически против внуков-байстрюков, тут он старшего сына, наверняка понял бы и простил. Замолчать дело, спешно выдать Малышеву замуж — вопрос плёвый, привычный для правящей фамилии. Но вот как выбить из наследника романтическую дурь, хозяин веся земли русской не представлял. Брат отчебучил следующее — состоя в активной переписке с принцессой Гессенской, которую отец уже считал невесткой, Александр не нашёл ничего лучшего, как написать покаянное письмо и освободить Вильгельмину Августу Софью Марию Гессен-Дармштадтскую от всех клятв и обязательств, данных ей цесаревичу в письмах.
То как великовозрастный балбес Сашка отправил почту помимо фельдъегерей, как за пакетом шла самая настоящая погоня с загнанными лошадьми и погибшими при спешной переправе через Обь офицерами, как любопытный почтарь, вскрывший конверт, хотел повеситься и его в последний момент, чудом удалось вынуть из петли и откачать — достойно отдельного повествования.
Батя в очередной раз завёл со мной разговор о тяжкой доле и долге самодержавного владыки. Пришлось внимательно выслушать, попросить за Сашу, — мол, молод, перебесится и будет добрым государем.
— В тебе, Костя, — не сомневаюсь. Ты свой долг уже сейчас осознаёшь и ради процветания державы изучаешь многие скучные научные дисциплины. Вот и кузницу открыл, потому что думаешь как заселить отдалённые пределы страны людьми работящими, понимаешь — топор для русского мужика основа всего. И дом срубить и семью защитить. А ты мужику и лопату и лом и молоток с кувалдой готовишь в подарок. И даже чугунок со сковородой! По государственному мыслишь, Константин!