Незадолго до отъезда на Урал в их дом попала бомба. Обрушившаяся стена обнажила одну из комнат, и Александр Александрович ночевал во второй, дверь из которой открывалась теперь прямо на улицу. Было сыро и холодно, но, наработавшись за день, он падал на диван и, набросив на себя все теплые вещи, что были в доме, мгновенно засыпал, не слыша ни воя сирен, ни бомбежек.
Морозовы не были избалованы жизнью, и трудности обустройства, бытовые неудобства их не пугали. Были бы здоровы все, да не мешала бы работе напоминавшая о себе застарелая язва желудка. Остальное, считал он, дело наживное.
Наскоро поужинав, Александр Александрович стал собираться на завод. Представившись начальству, отправился по цехам.
Несмотря на поздний час и трескучий мороз, у эстакады шла разгрузка очередного эшелона. Вручную снимали с платформ станки, втаскивали их в цехи. У дымившихся костров рабочие грели озябшие руки. Пулеметными очередями заливались молотки, выдалбливая места под фундаменты. Разрывали полумрак сполохи электросварки…
Среди работавших он встретил несколько своих, конструкторов. Они радостно приветствовали его, рассказывали, как устроились на новом месте, как начали работать.
Местный завод был детищем первых пятилеток. Почти на километр протянулся многопролетный главный корпус, есть где развернуться танковому производству. Вполне современными выглядели и другие цехи: мартеновский, литейный, инструментальный. Но в целом впечатление складывалось не такое уж и радужное. Не хватает людей, мало оборудования — крупных строгальных станков для обработки под сварку массивных броневых плит, мощных карусельных, фрезерных, сверлильных, шлифовальных станков.
Словом, с механической обработкой деталей дело пока обстояло неважно. С литьем как будто полегче. Но и здесь имеющееся оборудование не было рассчитано на крупногабаритные танковые детали.
Беспокоило и то, как поведут себя местные мартены, никогда еще не варившие броневую сталь. И главный вопрос: как восполнить нехватку квалифицированных кадров?
Он понимал, эти проблемы лежат, что называется, на поверхности, а когда придется непосредственно налаживать технологический конвейер производства, возникнет множество других закавык и головоломок.
Морозов отправился на экскурсию по заводу, но, оказавшись там, сам того не замечая, тотчас втянулся в дела и заботы предприятия, которое еще предстояло создать. Он мысленно прикинул, где можно наладить изготовление необходимых узлов, как приспособить оборудование, что необходимо изменить в конструкции…
Утром следующего дня собрались руководители групп. Об обстановке на заводе обстоятельно доложил Николай Алексеевич Кучеренко. Приятно, что его товарищи времени не теряли: быстро освоили выделенные для КБ помещения третьего этажа, сами изготовили чертежные столы, установили кульманы. Успели изучить сильные и слабые производственные стороны местного завода. Однако резюме звучало неутешительно: до начала выпуска танков пока еще «дистанция огромного размера»…
Об этом же говорили в своих выступлениях Николай Дудник, Михаил Таршинов, Алексей Малоштанов, Владимир Дорошенко.
Картина, нарисованная ими, в общем совпадала с впечатлениями самого Морозова. Было ясно, что многое из того, что было создано, отработано и не вызывало никаких проблем в Харькове, теперь придется решать заново.
Выслушав всех, Александр Александрович сказал:
— Нас прислали сюда с определенным и четким заданием: обеспечить фронт танками. Как можно быстрее и как можно в большем количестве. Сейчас технологи занимаются распределением узлов и деталей по цехам, установкой оборудования. Наша задача — помочь им пустить завод, помочь всем, что в наших силах. Посмотрите внимательно, критически, что можно упростить, изменить, подогнать под имеющееся оборудование. Одним словом, завод как можно быстрее должен начать выпускать танки.
Впереди много работы: будем совершенствовать машину, повышать ее боеспособность. Но это — в будущем. А пока главное — начать производство.
Всю долгую одиннадцатичасовую смену конструкторы проводили в цехах, приходя в КБ лишь на короткое время: набросать эскиз, сделать чертеж и снова в цех, где их ждали технологи, мастера, рабочие. Там они помогали воплощать чертежи в металл, проявляя и мастерство, и смекалку.
Всей этой многосложной работой, проводившейся в литейном и в кузнечном, в механических цехах и в прессовом, в цехе метизов и на сборке, руководил Главный конструктор. Его слово было последним. На нем лежала вся ответственность за каждое принятое решение. И он нес эту тяжелую ношу, как самое важное, что было доверено ему Родиной, партией.