Я поблагодарил секретаря, попутно попросив его выписать мне какую-нибудь бумагу, что я работаю от имени комсомола. Вот тут он хекнул слегка недовольно и посмотрел на меня с подозрением. Однако мою просьбу выполнил, попросив использовать ее только в крайнем случае.
Заверив Георгия Юрьевича, что все будет «пучком», я принялся за дело. Конечно, я не забывал и об остальных делах, что взвалил на свои плечи. Поэтому сбор материалов затянулся аж до середины августа. Но в итоге дело было сделано, наведя меня на грустные мысли.
Первое — декрет оказался слабо проработан. В нем давались указания, но не было расписано, как их выполнить. По сути, он был популистским. Не было указано, должен ли работник меньше трудиться или нет. Как бы это должно было подразумеваться, но при этом продолжали требовать выдавать не меньше продукции, чем при восьмичасовом рабочем дне. Нигде не было прописано, оплачиваются ли рабочим сверхурочные часы. Имеет ли право директор завода или фабрики требовать от работника оставаться после завершения трудового дня для выполнения нормы. Много чего не было.
И вот тут декрет, которому следовали директора, вступал в клинч с законодательством СССР. И выигрывал. Придерживались именно декрета, наплевав на законы. И никакой суд не вставал на сторону рабочего! До него просто не доходило.
После этого я снова ознакомился с речью Сталина и пришел в ужас. Стало ясно, что скорее всего коллективизация будет принята либо также декретом, либо близко к этому. Причем все будет прописано очень обобщенно, как в самой речи. И перегибы тогда неизбежны. По спине пробежал холодок.
Единственное, что я могу сделать в такой ситуации — попытаться максимально подробно расписать будущий декрет или что там будет в соответствии с нынешним законодательством. Дать четкие определения (чего кстати не было ни в декрете о «семичасовом дне», ни в той же речи Сталина). Например, кто такой «кулак», а кто «середняк». Да даже не говорилось, как будут наказывать этих «кулаков» и кто будет определять их виновность! Лишь общие тезисы, под которые можно подвести практически любого!
А еще мне стало ясно, что просто так выходить с подобными мыслями «в свет», не заручившись чьей-либо поддержкой категорически нельзя. Обвинят в защите «кулаков» и империализма и запишут во враги революции. Никакие прошлые заслуги тогда мне не помогут. Требовалось серьезно подумать и решить — а стоит ли мне лезть во все это дальше?
Глава 23
Август — сентябрь 1928 года
— Сереж, ты чего такой мрачный? — спросила меня Люда при очередной нашей встрече.
Я только вчера подвел итог по «семичасовому» делу и еще не отошел от собственных выводов, как может пойти коллективизация. Вот и ходил я как в воду опущенный, мысли всякие гонял.
— Да так, устал просто, — не захотел я вовлекать свою девушку в этот вопрос.
— Тогда пойдем, отвлечемся. Сегодня парк Культуры и отдыха новый открыли. Там, где раньше выставка сельскохозяйственная была. Сегодня вход бесплатный.
— А потом — платным станет? — хмыкнул я.
— Да. По десять копеек.
Ну да, хоть и идем мы к светлому будущему, но от денег пока никто отказываться не собирается. Еще свежи в памяти года «военного коммунизма».
— Ладно, — решился я.
И правда, чего сидеть, тухнуть? Развеюсь, может какая мысль дельная в голову придет.
Народу в парке собралось огромное количество. Очень многим было интересно посмотреть, что было сделано для отдыха советского человека, как заявлялось в афише на входе. А работа была проведена не малая, правда еще не вся. Окончательно парк обещали закончить в следующем году.
Мы с Людой неспешным шагом шли по дорожке, осматриваясь по сторонам. С одной стороны шел детский городок — комплекс игровых площадок. Рядом с ним располагались ясли, чтобы родители могли оставить самых малых деток и насладиться отдыхом самостоятельно. С другой стороны были сооружены тренажеры для занятий спортом: турники, брусья, «змейка» и многое другое. Заметив, как Люда поглядывает на молодых парней, занимавшихся там, я испытал легкое чувство ревности. Неужели ей нравится смотреть на то, как подтягиваются парни? Перехватив мой взгляд, она смутилась и попыталась потянуть меня вперед.
— Нравится? — не сдвинулся я с места и кивнул на спортсменов.
— Да ну, подумаешь, — попыталась она сделать вид, что ее они совсем не волнуют.
— Смотри, — бросил я и пошел к турникам.
Занятия в секции «Динамо» шли уже четвертый месяц и свою физическую форму я изрядно повысил. Что сейчас и показал Люде, подтянувшись семнадцать раз на зависть остальным. В конце сделал подъем с переворотом и спрыгнул на землю. Вот сейчас ее взгляд мне больше понравился. Восхищение и гордость.