— Иван Дмитриевич? Бухарин беспокоит… Да, здравствуйте. Хочу поблагодарить вас за правильное воспитание студентов!.. Да! Ваш Огнев очень хорошую статью написал. Мне очень понравилось. Передайте ему от меня личную благодарность. Именно такие люди и являются опорой для нашего будущего. Уверен, в ваших руках Московский университет станет флагманом советского просвещения. До свидания.
Удальцов озадаченно положил трубку телефона. Что это за студент у него учится, о котором даже товарищ Бухарин в курсе, а он — Иван Дмитриевич — ни сном, ни духом?
— Тамара Зиновьевна, — позвал он свою помощницу, — а вызовите ко мне Жидунова.
Уж комсорг университета должен знать такого студента. Он над всеми комсомольцами главный, и вряд ли себя так смог проявить кто-то, не входящий в эту организацию. Вскоре тот постучался в кабинет ректора.
— Георгий Юрьевич? Проходите, — махнул рукой на стул для посетителей Удальцов. — Скажите, вы знаете такого нашего студента — Огнева?
Иван Дмитриевич с удивлением смотрел за преобразившимся в лице комсоргом. Тот сначала был расслаблен, затем удивлен, а после даже тень страха промелькнула.
— Знаю, и не сомневайтесь, Иван Дмитриевич, меры по нему уже приняты. Огнев с позором выгнан из комсомола, а сейчас прибыл в деканат для отчисления.
— ЧТО⁈ — шокировано воскликнул Удальцов. — Как изгнан? За что?
— Так. за статью, — растерялся Жидунов.
Он-то подумал, что ректору из партии пожаловались, не надеясь на самого комсорга. Но реакция Удальцова была странной.
— Что это за статья-то такая? — удивленно прошептал Иван Дмитриевич, но тут же встряхнулся и продолжил. — Мне только что сам товарищ Бухарин звонил и благодарил меня за воспитание студентов. Упоминал как раз этого Огнева и его статью. У нас же один Огнев в университете? — на всякий случай уточнил мужчина.
— Да вроде один, — удивленно пожал плечами Жидунов.
— Так почему же студент, которого благодарит сам генеральный секретарь исполнительного комитета Коминтерна, вдруг был с позором исключен из комсомола и готовится к отчислению? Вы меня подставить хотите⁈
— Нет, товарищ ректор, — побледнел Жидунов. — Из горкома звонили. Товарищ Пилютин очень ругался…
— Кто этот Пилютин, а кто товарищ Бухарин? — перебил комсорга Удальцов. — Живо исправьте все, что наворочали! И извиниться не забудьте!
— Будет сделано, — подскочил со стула Жидунов.
И тут же вылетел из кабинета, когда Иван Дмитриевич молча указал ему на дверь.
Я стоял перед деканом нашего факультета, Жижиленко Александром Александровичем, и хмуро ждал, пока тот заполнит бумаги на мое отчисление. Тот писал быстро, явно желая побыстрее избавиться от неприятной работы. Кто и когда ему приказал меня отчислить, я мог лишь догадываться, хотя вариантов не много. Мне сказали явиться в деканат, а уже здесь Александр Александрович поставил меня перед фактом, что вынужден отчислить меня «за халатное отношение к учебе». Я по его лицу сразу понял, что он не верит в это, наверняка заглянул в журнал моей успеваемости, да и помнит, как я на его лекциях по криминалистике сидел. Потому и вид недовольный.
Внезапно без стука в кабинет буквально ворвался запыхавшийся Жидунов, вызвав у нас с деканом немалое удивление.
— Георгий Юрьевич! — отойдя от первоначального удивления, разозлился Жижеленко, — что вы себе позволяете? Разве я разрешал вам врываться в мой кабинет?
Увидев меня, Жидунов облегченно выдохнул и аккуратно прикрыл за собой дверь.
— Извините, Александр Александрович, но дело срочное и касается как раз студента Огнева.
— Уже не студента, — брезгливо посмотрев на документы перед собой, декан толкнул их по столу в сторону Жидунова.
— Нет, все же студента, — не согласился комсорг, удивив этим заявлением нас с деканом.
— Объяснитесь, — откинувшись на спинку стула, скрестил руки перед собой Александр Александрович.
— Вышла ошибка, — выдавил из себя Жидунов. — Я только что от ректора, товарища Удальцова. Ему звонил товарищ Бухарин и хвалил комсомольца Огнева за его статью. Видимо в партии что-то напутали.
«Уже комсомольца? — промелькнуло у меня в голове. И тут же следом, — Бухарин? А он-то тут каким боком?»
— Вы уверены? Не прибежите через неделю снова, поменять свое мнение? — едко спросил декан.
— Уверен.
После чего засунул руку в карман и вытащил значок комсомольца, протянув его мне.
— Ну уж нет, — возмутился я.
— Не хочешь больше состоять в комсомоле? — удивился Жидунов.