Не прекращался гул канонады; и справа и слева по проселкам слышался топот отступающих войск. Часа через два, когда небо начало светлеть, обоз остановили около речки, где столпилось множество подвод. У моста какой-то офицер на сивой лошади, размахивая плетью, надсадно кричал:
— Осади назад, пропустите штабные фургоны! — Голос его, металлически звонкий и резкий, покрывал все другие голоса и звуки. Ездовые осаживали лошадей, заносили задки телег, стараясь дать дорогу штабным.
— Ну-с, кажется, тут мы надолго застряли, — сказал ротный, — разрешаю перекур, только не разбредаться.
Солдаты расселись у телег на пожухлой траве. Свернули козьи ножки. Разговорились.
— Эй, ребята, не найдется ли у кого в обозе ведерка, раненых везем, а питья нету.
— А вы чьи будете?
— Мы из грузинского егерского.
— Гля, ребята, да это же наши!
Егор соскочил, подбежал к ротному:
— Можно дать ведерко для наших раненых?
— Возьми да сбегай за водой к реке.
— Слушаюсь, ваше благородие. — Егор схватил за руку пришедшего солдата — Пошли!..
Раненые были поблизости за перелеском. Егор с солдатом шли вдоль обоза, давали напиться каждому, кто пожелает.
— Нет ли тут кого из третьей роты? — спросил Егор.
— Я из третьей, а что? — отозвался молодой солдат.
— Не слыхали ли про Антипа Шухова?
— С нами был… Только, кажется, помер он…
У Егора подкосились ноги.
— Больно шибко стонал, а сейчас утих… Должно, преставился. Погляди, четвертая телега к концу.
Егор побрел к четвертой телеге. Антип лежал на соломе, укрытый шинелью. Голова его с заострившимся носом была закинута, глаза закрыты.
— Антип, Антип Савельевич, — позвал Егор.
— Не тревожьте, только сейчас уснул, — послышался женский голос, и к Егору подошла сестра милосердия в белой косынке с крестом. Раненый открыл глаза и слабым голосом прошептал:
— Никак ты, Егор?
— Я, я, Антип Савельич.
— Вот хорошо, спасибо! А я как раз думал… Охота было тебя повидать.
— Что же с тобой, Антип Савельич?
— Дела мои, брат, совсем труба.
— Может, доктора позвать?
— Нет, не к чему…
— Как же тебя ранило?
— В разведке был… На ерманский дозор напали. Нас восемь человек, а их трое — и они одолели.
— Да как же это?
— Мы с винтовками, а у них ручной пулемет. Как стригонули — и сразу пятерых скосили. Меня-то ребята приволокли, а четверых там оставили…
— Жалко… но ты, Антип Савельич, не плошай, поправляйся.
— Нет уж, я, как видно, отвоевался… У тебя как дела?.
— У меня — хорошо!.. Письмо из дому получил. Все здоровы, тебе кланяются. У вас, пишут, тоже все хорошо.
— Ты вот что, Егор… Ты обо мне не пиши… Нет, не то… Ты пропиши, что видел меня, что все благополучно… и потом пиши это же, передавай поклоны. Слышишь? А то не дай бог…
— Как прикажешь, Антип Савельич.
— Это тебе мой наказ… А ежели что со мной — не тужи. Я свое отжил, отвоевал, будя!.. Ты же, как вернешься — не забудь моих.
— Да что ты, Антип Савельич.
— Попомни, что я говорил, и обещай.
— Обещаю, Антип Савельич, только…
— Раненых про-пу-стить! — донеслось от моста.
— Это нам кричат, — сказал Антип. — Сейчас поедем.
— Я провожу вас.
— Нет, нет, не надо, еще потеряешься, не дай бог.
Первые телеги тронулись, за ними потянулись, поскрипывая, и остальные.
— Вот и поехали, — вздохнул ездовой и тронул лошадь, — ты иди, парень, не мешай.
Егор бросился к телеге:
— Антип Савельич!
— Прощай, Егор, дай бог тебе вернуться домой!
Егор подбежал к телеге, поцеловал небритую щеку друга.
— Желаю тебе поправиться.
— С богом!..
Егор взбежал на бугорок, где росла молодая сосна, и долго провожал взглядом подводу, на которой с закинутой головой лежал вздрагивающий Антип…
13
После долгих мытарств и странствий, потеряв обоз и чуть не попав в плен, часть людей из ремонтной команды вышла в глубокие тылы. Мастеровых, в том числе и Егора, которого поддержал мастер Дедилов, направили в армейскую оружейную мастерскую. Такие мастерские к тому времени были созданы по всем фронтам. Мастерская разместилась в цехах небольшого механического завода и была неплохо оснащена. Она производила ремонт самого разнообразного оружия, пушек и гаубиц.
Якова Васильевича назначили мастером цеха по ремонту винтовок, и он всех, пришедших с ним, забрал в свой цех. Начальником цеха был пожилой, тучный и, как видно, не совсем здоровый подполковник. Он был артиллерист с академическим образованием и хорошо знал оружие, но страдал одышкой, сердечными приступами и потому редко появлялся в цехе. Узнав, что Дедилов работал мастером на Тульском оружейном заводе, начальник обрадовался и всю заботу о ремонте взвалил на него.