Винтовка Рощепея была первой русской автоматической винтовкой с неподвижным стволом, действующей по принципу полусвободного затвора. При выстреле затвор удерживался силой трения. И хотя принцип полусвободного затвора не оправдал себя в автоматических винтовках, он впоследствии нашел применение в оружии, спроектированном под менее мощные патроны.
Высшие военные круги, относясь с недоверием к автоматическому оружию, не поддержали изобретателей и расценивали их поиски как ненужную затею. Видный военный деятель, профессор академии генерального штаба генерал М. И. Драгомиров, иронизируя по поводу автоматического оружия, говорил: «Если бы одного и того же человека надо было убивать по нескольку раз, то это было бы чудесное оружие. На беду поклонников столь быстрого выпускания пуль человека довольно подстрелить один раз…»[16]
К счастью, не все военные были сторонниками таких взглядов. Изобретение Рощепея привлекло внимание Н. М. Филатова, по представлению которого он был откомандирован на Сестрорецкий оружейный завод. Преодолевая огромные трудности, вызванные высокомерным отношением к нему заводского начальства и постоянным вмешательством в его работу, Рощепей в 1913 г. закончил разработку своей второй автоматической винтовки, работающей на принципе отдачи ствола с коротким ходом, которая после испытаний получила одобрение Артиллерийского комитета. Изобретателю была присуждена за нее большая серебряная медаль.
Начавшаяся в 1914 г. мировая война, казалось бы, должна была стимулировать производство этого ссодь необходимого для армии оружия. Однако изобретателю было сообщено, что в военное время «отвлекать завод разработкой какой бы то ни было системы автоматической винтовки совершенно нецелесообразно…».[17] Обе автоматические винтовки Рощепея были забыты в России, а их конструктивные принципы заимствованы иностранцами и применены в австрийской винтовке Шварцлозе и американском пистолете-пулемете.
После встречи с Филатовым Дегтяреву стали поручать более ответственные работы, в основном по ремонту пулеметов.
• Выполняя эти работы, — вспоминал В. А. Дегтярев, — я очень внимательно присматривался к пулеметам, вникал в их нутро, старался разгадать тайны их устройства, понять капризы механизма.[18]
Более двух лет проработал Дегтярев в оружейной мастерской. За это время он хорошо освоил пулемет Максима, умело и быстро устранял все неисправности в его механизмах. Это позволило ему завоевать в мастерской авторитет лучшего мастера по ремонту. Его одним из первых стали знакомить с новыми системами автоматического стрелкового оружия, поступавшего в школу для испытаний. И когда полковник Филатов получил приказ о систематическом обучении стрельбе из пулемета ефрейторов и солдат строевых частей для комплектования пулеметных рот, подготовить первую группу — 12 пулеметчиков он поручил Василию Дегтяреву.
Дегтярев вложил в порученное дело не только все свои знания и опыт, но и всю душу. Под его руководством слушатели досконально изучили материальную часть пулемета и успешно выдержали экзамены по стрельбе. Затем он обучил стрельбе из пулемета еще одну группу оружейных мастеров и солдат. Так усилиями полковника Филатова и рядового Дегтярева на базе небольших групп обучающихся стрельбе из пулемета Максима была создана первая школа русских пулеметчиков.
Сколько раз приходилось Дегтяреву прерывать занятия по стрельбе и устранять пеполадки в пулеметах Максима, появляющиеся из-за ненадежной работы автоматики и недостаточной прочности отдельных деталей. Отсутствие отечественного пулемета и вынужденное принятие на вооружение русской армии привезенного из-за границы пулемета Максима, обладавшего низкими боевыми и эксплуатационными качествами, вызывало у оружейного мастера чувство горечи за своих соотечественников, инженеров и изобретателей.
• Я вспоминал Ползунова, Кулибина, тульских оружейных мастеров, — писал Василий Алексеевич. — И думал, что нет и не может быть такого дела, в котором не показал бы себя русский человек.
Я тогда еще не мог предвидеть, что со временем сам изобрету такой пулемет, но мне кажется, что мысль, точнее желание, создать русский добротный пулемет у меня зародилась именно в те дни.
Позже, когда я познакомился с пулеметами Мадсена и Шварцлозе… эта мысль стала принимать более конкретные формы. Изобрести русский пулемет, который превосходил бы все заграничные системы, — стало моей сокровенной мечтой.[19]