— Когда будете готовы, скажите сестре номер вашего брата или мы вызовем вам такси. Если понадобится кресло…
— Нет-нет. Я пойду сама и лучше такси. А мои вещи?
— Все, что было при вас в тумбочке у кровати. Верхней одежды при вас не было, быть может, все-таки позвонить семье, чтобы привезли?
— Не стоит, брат, наверняка, на работе. Я на такси.
Ковыряя в тарелке, я ломала голову над тем, каким образом расспросить медперсонал о том, как выглядел доставивший меня в больницу «брат», которого у меня никогда не было. И, когда дверь за доктором закрылась, в комнату прошмыгнула девушка в шуршащих бахилах на сапогах. От одного взгляда на нее мне захотелось плакать. Лицо, которое я уже успела забыть, было родом из прошлой жизни.
— Ну, привет, подруга.
На пороге стояла девушка Олава. Та самая со склада. Вернее, девушка Аргия, которую тот подослал, чтобы шпионить в резервации Красная гора. Актриса. Подмена. Мой двойник. А ведь, мы действительно похожи, если присмотреться.
Легкая шпилька ревности уколола меня от осознания, что я по стечению обстоятельств просто оказалась во вкусе Олава. Как другие. А хотелось быть хоть немного особенной. Не просто «одной из», «в его вкусе», соответствующей набору внешних требований. И всех ли он так целовал?
А, впрочем, к чему эти расстроенные мысли, если он мертв. Или еще хуже.
Девушка осторожно приблизилась и присела на край кровати. Выглядела она хорошо, ни синяков, ни следа усталости на лице и эффектный макияж, немного смазавшийся из-за сдвинутой на подбородок медицинской маски.
— Это ты? — Я же даже не знала ее имени. — Черт, рада, что ты цела и невредима. В последний раз, когда я видела тебя, ты выглядела примерно, как я сейчас.
— Да. Но мне хотя бы за это хорошо платят, — ее лицо скривилось, но косметика все равно сохранила привлекательность линий.
— У тебя мои документы, ключи от дома?
— Все в сумке.
Она сняла с плеча мою дорожную сумку, которую в последний раз я видела в поместье.
— А сумка-холодильник?
— О ней забудь. — Усмехнулась моя старая знакомая. — Ее очень выгодно продали владыке Лиаму за три гектара земли на Балтике. Наверное, могли отдать и бесплатно, но раз Аргий не стал тимархом и лишился дипломатических прав на выход из охраняемых зон, то сейчас ему нужна своя резервация с толстыми стенами и пухлыми донорами.
— А другие владыки?
— Дети Марии передали лекарство от инфирмы остальным в качестве жеста доброй воли. Как выразился папочка Аргий, замаливают грехи, этой старой суки. Хетт тоже где-то раздобыл образец, там уже все забыли о болезни и погрязли в разборках, чистят ряды предателей. В ООН, конечно, все преподнесли как свои заслуги и, все у них с самого начало было, само собой, под контролем. Даже создали еще один отдел в комитете. Курируют здравоохранение зубастых. В бюджет включили. Да что там говорить, скоро и ночные жители забудут об этом инциденте, как будто половина из них не подохла от инфирмы, и останутся только наши с тобой шрамы. Как всегда. Мы умрем, а они даже не заметят.
— Не похоже на хэппи-энд, когда ты так говоришь. Зачем тогда работаешь на них? — Ирония сама расползалась по моему лицу. Эта девушка была не так проста, как могло показаться на первый взгляд. И у нее явно были свои мотивы, намного важнее тех, о которых мне поведал Олав, расписывая выбор удовольствий работниц эскорт-услуг.
— А ты зачем? — Ответила она вопросом на вопрос.
— Я не работаю на них. Просто наши пути вот так пересеклись. Я собираюсь вернуться в комитет и продолжить работу над правовой стороной объединения. — Хотя мне самой не верилось, что я это сказала, в глубине души я все равно не видела других вариантов. Тем более после случившегося, возможно, я единственный человек, который знает реальную историю спасения вампиров. Это как минимум стоит записать. Для потомков.
— У всех свои причины поступать так, как они поступают. — Потупив взгляд, произнесла она, скручивая лямку сумки в руках. — И банальная месть ничем не хуже, чем твои благородные принципы. В резервации Красная гора месяц назад исчезла моя младшая сестра, ей было всего семнадцать.
— Думаешь, она погибла?
— Или ее обратили. Сначала, я думала, может, ты сможешь мне рассказать, ты провела там больше времени, чем я. Но теперь вижу, что и ты тоже ничего не знаешь.