Открыв глаза, сразу почувствовала, что не одна.
Глава 2. Caminando bajo el sol
— Адонсиа?
— Что тебе снилось? — На девочке было вчерашнее грязное платьице, а в руках две куклы.
— Что, скачу на лошади с длинной белой гривой, и ты со мной. На самый край земли, чтобы сесть на корабль или на самолет и улететь в другую страну. — Почти не соврала я. Вот только на лошади со мной была не Адонсиа, а признаться ей в этом не хватило духу.
— Ты стонешь во сне. Я все ждала, когда заговоришь, но тут ты проснулась. А наш Хорхе разговаривает. И очень много. Он кричит, зовет какую-то Анхелику.
— Хорхе — это твой друг?
— Да, только он уехал. Почему ты не ешь? Сегодня еда вкуснее обычной.
На циновке лежали сэндвич завернутый в бумагу и пара абрикосов.
— Спасибо, ты просто золото.
— Хочешь узнать, что было, пока ты спала?
Адонсия выпалила это так, будто репетировала слова уже несколько часов.
— Максимилиано и Адриана вчера умерли. Донья приказала сжечь их тела. И на заднем дворе был красивый большой костер. Это было так здорово, но Николас не разрешил подойти ближе. По-моему, он ведет себя странно со вчерашнего дня.
— Как они умерли?
— Донья сказала, что от старости. Это так прекрасно, когда умирают в один день. Как в сказке про принцесс.
— Нет, Адонсия. Смерть не прекрасна. Это гниение и конец всего. Не думаю, что они хотели умирать.
— А Маурицио сказал, что хочет умереть.
— Ему стоит еще подумать над этим.
Мне совсем не нравилось обсуждать тему смерти с маленькой девочкой. К счастью или нет, наш разговор прервал возбужденный детский разговор. Несколько мальчиков чуть старше Адонсии прибежали, чтобы позвать ее посмотреть на что-то.
Мне их не было видно и даже показалось, что они избегают попадаться мне на глаза. А она, пообещав быстро вернуться, прошлепала босыми ступнями за ними. Я едва успела воспользоваться туалетным ведром и умыться, как она уже стояла у решетки.
— Что сейчас было! Луис проснулся и ходит по дому. Он странный. Начал есть нашу еду и плевать на пол. Мальчишки все попрятались в поле за домом.
— Адонсиа, тебе тоже нужно спрятаться.
— Зачем? Он никогда не выйдет из дома днем. Я побуду с тобой.
— Я не смогу защитить тебя отсюда.
— Зачем меня защищать?
— Ты можешь забраться на дерево позади себя?
— Могу, я часто так делаю.
— Давай поиграем с тобой в игру. Правила такие: залезай на дерево и сиди тихо. Быстрее. Только ни звука. Если заговоришь, то придется съесть дохлую кошку. — Моих познаний языка не хватило на то, чтобы подобрать перевод детской игре в молчанку, но Адонсиа меня поняла и с удовольствием скрылась. А через пару секунд я услышала, как она карабкается.
Мне оставалось молиться, чтобы ее не было видно с земли, и что она честно доиграет игру до конца. До моего конца или… Уже через минуту я услышала скрип ненавистной калитки и неровную шаркающую походку.
На решетку легла бледная рука со связкой ключей и дверь отворилась. За ней в холодном поту стоял молодой вампир, которого я уже видела в самолете. Это он ударил меня и приказал молчать.
— Ты можешь ходить днем? — растягивая время, я решила говорить все, что придет на ум.
— Я теперь дышу, хожу днем и даже сердце бьется… — с кривой улыбкой сообщил он. Ключ остался в замке, и я старалась не смотреть на него, чтобы взглядом не подсказать Луису, забрать его.
— Зачем ты пришел?
— Я думал, она пошла сюда… Она постоянно тут ошивается, знает, что ей не влетит из-за Нико. Куда же она делась? — Он собирался выйти из камеры и уже закрывал дверь, но я во что бы то ни стало должна была его остановить.
— Что с тобой? Ты болен? — привлекла я его внимание, чтобы он не оглянулся и не увидел девочку. Луис окинул двор быстрым взглядом и снова повернулся ко мне.
— Я так хочу есть… — У него пересох рот, и в трещинах на губах остались запекшиеся коричневые ранки.
— Ты пробовал еду с кухни?
— Она мне не подходит. Как и кровь…
— А что тебе подходит? — Мне стало не по себе.
— Не знаю, но выясню… — Он лязгнул ключом об ржавую замочную скважину и протиснулся в камеру, тяжело дыша.
— Ты же сказал, что кровь тебе не нужна. — Я попятилась назад, шаря глазами в поисках любого предмета для защиты.
— Надо попробовать с человеческим мясом.
Его голос опустился до хрипа, и в моих жилах льдом застыла кровь, лишая конечности способности бежать. Спина сзади уперлась в стену. Он тут же кинулся на меня, когда я стала оседать на пол, и острые челюсти клацнули возле моего правого уха.