— У тебя кто-то появился? — кричала вслед уходящему из ванной любовнику женщина. — Ты выгоняешь меня из-за ужина? Но это же глупо! — Она как ошпаренная выскочила из воды и, кутаясь в полотенце, бросилась за ним допрашивать, умолять, выяснять, убеждать, стенать, упрекать и много еще употреблять глаголов на «ать-ять».
Запершись в кабинете, Вадим старался не вслушиваться в тоскливый скулеж стоящей за дверью Малкиной. Гневной тирадой он успел насладиться на кухне, пока жарил себе яичницу из последних трех яиц. Молча. Так же молча все съел под соло «Не делай глупости, любимый» и вот теперь, попивая вискарь, думал: не слишком ли жесток он к той, что грела его постель два года? Ведь в сущности сам увлекся, сам предложил, сам позволял, сам молчал… Сам дурак.
Уставившись на настольную лампу с зелёным абажуром, освещавшую поверхность стола, за которым сидел, он вспомнил, как сегодня утром быстро вошла в лифт Ирина Петровна Котова в такого же цвета блузке под стильным приталенным пиджачком. Как его носа достиг еле уловимый приятный запах её духов. Вспомнил, как, стоя за её спиной, слегка качнулся вперед, стараясь приблизиться к женщине и попробовать определить её собственный запах. Как устыдился своего порыва — право слово, чай, не юноша уже с взбрыкнувшими гормонами.
Но этот запах! Необъяснимое чувство наслаждения и комфорта, что ли, вызывала такая близость к этой женщине. Домашнего тепла и уюта, тихих вечеров и негромкой беседы после ужина в обществе именно этого человека. Ничего подобного раньше не происходило с ним.
Так что ж творится с тобой, Коршунов?
Глава 7
Двести километров хорошо асфальтированной дороги серой лентой стелились под колеса машины. Тихая музыка из приемника навевала ностальгию по тем временам, когда отец сажал его с матерью в старенькие «Жигули» и они отправлялись за важными покупками в большой город.
Лес по обе стороны трассы потихоньку освобождался от пелены утреннего тумана, покрывающего отдельными клочьями овражки и низины. Солнце медленно поднималось над зелёными кронами деревьев, начиная слепить автомобилистов лучами, пробивающимися сквозь листву, и заставляя тех опускать солнцезащитные козырьки.
В это раннее утро машин на дороге было мало, и Чистобаев, утопив педаль газа до отметки сто километров в час, летел, наслаждаясь скоростью, шансоном, погодой и отсутствием «чайников» за рулем в попутном направлении. Впрочем, недолго.
Как призрачный летучий голландец, впереди не торопясь замаячил, покачиваясь, старенький микроавтобус с явными признаками последнего издыхания. Александр Александрович был, к своей гордости, показательно-культурным водителем. Поэтому, сбросив скорость и пристроившись в хвост «пенсионеру», в нетерпении постукивал ладонью по рулю, костеря вполголоса знаки «Обгон запрещен» и «ездунов», которым только на гужевом транспорте передвигаться! Кстати, о телегах…
Иришка все-таки умудрилась влезть со своей «романтикой» в его роман, — хмыкнул на невольную тавтологию, — нежно лелеемый им и скрупулезно дополняемый существенными мелочами. Эта женщина в одну из глав бесцеремонно воткнула красным (!) шрифтом сцену эротического характера главного героя с проституткой — на телеге! На заднем дворе таверны! Да еще поддела его, мол, можно ли впрягать в сие чудо техники его коней-страусов? Или эта одинокая телега будет являться неприкосновенным раритетом, годным лишь для определенного рода манипуляций? Каких именно манипуляций, хитрая Иришка, предпочла скромно умолчать. Но дальнейшее развитие событий с головой выдало ее непристойные мысли.
Чистобаев, когда открыл файл, отосланный Ирэн для ознакомления и возвращенный ею в субботу поздно вечером, поперхнулся кофе, залив низ футболки и треники на причинном месте. Ему жалко стало даже не столько испорченного текста, сколько главного героя! Девица легкого поведения там такое вытворяла с парнем! После чего ему было уже явно не до поиска артефакта, если он вообще не «забил» на все дальнейшие приключения. У майора невольно дыхание сбилось, и мурашки, нарушая привычный стройный марш, бросились врассыпную по всему телу от тех поз и «жаркого шепота»! Какая там тумбочка! Вот где экстрим! Выдержки едва хватило перечитать еще раз… «Выгнутая спина, упругие женские ягодицы, мягкие пахучие волосы…» В трусах сладко заныло и потяжелело, принимая размеры взрывного характера. Пришлось поправить рукой, чтобы наполняющийся желанием мужской орган расправился во весь «рост»… «Утихомиривать» его было бесполезно. Живя отдельной жизнью от своего владельца, он сам решал, как себя вести, да ещё и в самое неподходящее время. В данный момент безголовый головастик просил ласки… А потом марш-бросок в душ смывать результат стресса и материть лихую бабу Иру с ведьминскими глазами, лишившую спокойного сна одинокого неудовлетворенного мента!