— Можно хоть переодеться?
— Ну не-ет, — коварно ощерилась блондинка, — за трех изуродованных смурфиков я тебе и колпак не позволю снять!
— А мне-то зачем? — робко поинтересовалась Галина, выходя из своего укрытия.
— А кто с клиентом объясняться будет? Я? Увольте. Где твой курьер? Кто обещал заказчику доставку ровно в восемнадцать ноль-ноль? И главный вопрос: почему меня это больше всего волнует?!
Пешеходы с интересом наблюдали за двигающейся по центральной улице города процессией из трех человек: повара, обхватившего поднос с трехэтажным чудом из теста и глазури, и двух дам, взявших парня словно в тиски с двух сторон и поддерживающих его под локоточки. Молодой человек, не видя из-за сладкой башни, куда идет, полностью оказался во власти своих поводырей. Дойдя до пешеходного перехода через дорогу, троица остановилась.
— Максим, через бордюр осторожно, не оступись Христа ради, прошу, — Козырева не сводила взгляда со светофора, ожидая «зеленого человечка». — Что ты кряхтишь?
— Светлана Николаевна, почему он такой тяжелый? У него что, начинка из кирпичей?
— А это потому, что наш чудо-повар хорошо пропитывает сиропом коржи, — сдала секрет блондинки, возможно будущему шеф-повару, злющая Галина Семеновна. — Переходим. Зеленый.
Компания начала движение по «зебре». Визг тормозов слева был настолько неожиданным, что все трое синхронно отпрянули в противоположную сторону. «Башня» дала опасный крен, и как в замедленной съемке пешеходы и водители наблюдали фееричный полет торта с приземлением на проезжую часть. Две женщины с широко открытыми глазами застыли в немом крике. Ужас исказил лицо высокого парня в униформе. Две полоски от «зебры» были скрыты под бисквитом вперемешку с глазурью и кремом. Маленькие синенькие гномики из мастики разбежались в разные стороны, практически не пострадав.
Первой пришла в себя Козырева. Она медленно повернула голову в сторону машины, ставшей причиной этой катастрофы, лицо её исказилось гримасой вселенской злобы и ненависти, глаза потемнели от переполнявших эмоций. Присев, женщина набрала в руку то, что осталось от некогда бывшего заказа на юбилей, и, размахнувшись, метнула этой массой в автомобиль. С глухим «чпоком» десерт встретился с лобовым стеклом внедорожника, за рулем которого сидел мужчина.
— Сволочь! Ты что натворил?! Ты слепой?! — обрушилась с обвинениями на майора гневная блондинка.
Чистобаев сидел ни жив ни мертв. Выйти из машины надо бы, да вот только ладони, вцепившиеся в рулевое колесо, совершенно не хотели от него отрываться. Заляпанное стекло мешало обзору. Эта выходка миниатюрной фурии ввела и без того растерявшегося следователя в полный ступор.
Пока Александр сидел и пытался из хаоса мыслей выбрать наиболее подходящую, дверь его авто со стороны водителя внезапно распахнулась, и женщина с саркастической улыбкой на милом лице неожиданно впечатала в грудь Бая многоцветную маслянистую массу и медленно, с несказанным удовольствием начала размазывать её ладонью по белой рубашке, приговаривая:
— А это тебе закусить, дорогой мой…
При этих словах ее ручки поднялись чуть выше, скользко пройдясь по подбородку, проникая сладким пальчиком в рот и, охватив всей пятерней его мужественное лицо, сделав жест снятия паутины, дернули за нос… Скользнув затем на лоб, чуть помедлив, будто раздумывая, вцепились в короткие волосы Чистобаева, массируя кожу головы, как в элитном салоне-парикмахерской. Неожиданно небрежно похлопав его по макушке, блондинка, судя по всему, еще и натуральная, приблизила свое симпатичное личико к его ошарашенной физиономии и пропела:
— А это тебе прическа под названием «святой петух инквизиции». Носи — не сноси…
Отпрянула и, махнув кому-то в сторону, гаркнула:
— Голубенького дай!
Оттянула пояс на брюках мужика-лихача, смачно заталкивая под него, стараясь проникнуть ручкой как можно глубже, нечто похожее на кусок пластилина голубого, точнее василькового цвета. В складки ткани в области паха упали два маленьких глазика, отвалившиеся от фигурки человечка, который сейчас с помощью дамочки старательно «лез» к нему в штаны.
Что испытал майор в этот момент, описать трудно. Это была гремучая смесь из возмущения, счастья, страха, восторга, злости и вожделения одновременно! Завершающим аккордом стало чувство полного удовлетворения, наступившего в тот момент, когда кисть незнакомки, агрессивно проникнув под пояс брюк, коснулась его мужского естества, тут же очнувшегося и принявшего состояние «Всегда готов!». В голове помутилось. Глазки из мастики на бедрах Александра шаловливо подмигнули. Все дальнейшее поплыло перед глазами, сверкая и переливаясь радужными оттенками, как в детском калейдоскопе.