Девица на обложке напомнила его бывшую жену, по повадкам и характеру очень соответствующую этому нелестному эпитету. Бурная молодость с её романтикой, страстью, сумасшествием и всем сопутствующим «сиропом» давно прошла. Неудачный брак, развод и однокомнатная квартира — это следствие «крышесносного» секса с милой девушкой Юлей. Было ли ему жаль? Нет. Было ли жаль её? П-ф-ф, уж кто-кто, а эта рыжая не заслуживала ни сочувствия, ни жалости, ни доброго слова. Но это все в прошлом, а в настоящем его ждал непростой вопрос: пишем или не пишем шедевр с зеленоглазой Иришкой?
Повествование про «плохую женщину» излагалось в двух плоскостях. Текст читался легко, быстро, без напрягов. Санычу это понравилось.
Майора больше заинтересовал ХI век — раннее средневековье. Эту тему он любил, да и сам писал в похожем жанре — фэнтези. Его главный герой, конечно, умный молодой и красивый… (Он снова взглянул на обложку: хороша стервочка! Только прикидывается тихой и ласковой)…в результате авиакатастрофы перемещается в другой мир, и его там привлекают к поискам утерянного артефакта. И написал уже достаточно. Но, дойдя до определенного момента, тормознул. Получалось как-то скучно, что ли. Нужно было вводить женский персонаж. Кто же еще, кроме них, этих загадочных существ, способен и под монастырь подвести, и незабываемое блаженство подарить? Чистобаев задумался… Это ж сколько времени он без секса? Покосился на телефон. Не далее чем месяц назад зачем-то удалил два «обаятельных» контакта. На сей момент это его «надо что-то менять в жизни» уже не казалось правильной идеей.
Глава 3
«…Шлю вам для ознакомления мое детище. Был бы рад «услышать» мнение коллеги по перу».
Звонкий «Дзынь!» отключившейся микроволновки совпал с «Клац!» по клавише Enter.
— Какое, однако, единодушие! — буркнул довольно Александр Александрович.
Михалыч на правах лучшего соседа ввалился в квартиру майора в тапочках, рубахе навыпуск, с широкой улыбкой, «гнездом» на голове и с пустой емкостью из-под соли.
— Что готовишь? — повел носом в сторону кухни, ловя пельменный запах.
— Голодный? — радушный хозяин широким жестом пригласил к столу.
— Не, я эти, магазинские, есть не буду. Пошли ко мне на жареную картошечку. Варвара Степанна сегодня на сутках. Посидим, наливочкой угостимся, полялякаем. А то вижу тебя только из окна рано утром и поздно вечером. Не все преступные элементы ещё пересадил?
— Что бы их «пересадить», надо эти «элементы» для начала переловить, — пробурчал Александр.
Напоминание о службе не принесло особой радости. Вечер окончания трудовой недели мечталось провести в тихом одиночестве, отдохнуть в блаженном ничегонеделании, и в кои-то веки позволить себе элементарное изучение телевизионных программ. Неожиданный визит приятеля с его чудо-точилкой для ножей — как первый звоночек, что вся эта его затея с запланированным бездельем грозит пойти прахом. Да еще и без травм не обошлось. Прелесть просто, а не пятница! Оставалась надежда на субботу и воскресенье.
— Что читаешь? — кивнул сосед на раскрытый ноут.
— О, премилейшую вещь! Одна барышня прислала. Интересно ей моё мнение как писаки. Кстати, вопрос на засыпку: как ты относишься к эротике в романах?
— Чаво?.. — Михалыч выпучил глаза на Александра.
— К постельным сценам в произведениях?
— Не-не, я все больше по боевикам. Можно с пистолетами. Можно со шпагами — саблями, а все такое прочее — пролистываю.
— А фильмы как смотришь? — удивился Бай. — Сейчас ни одной картины нет без романтической страстной линии.
Сосед засмущался вдруг и, почесав затылок, выдал:
— Вот так и смотрим с Варюшей — скоро шестьдесят обоим… как школьники глаза друг от друга прячем. Трое детей, а вот морально оказались не готовы к отсутствию цензуры в кинематографе. Только не говори мне, что ты собрался писать про эту похабщину!
— Ну… видимо, придется, — теперь уже Чистобаев не знал, куда глаза девать.
— Тебе-то чего комплексовать? Ты и вырос-то на других моральных устоях. Это не тебе с институтской скамьи прививали всю эту «миссионерскую позицию»… советского общества, — хохотнул Иван Михайлович.
— Свет, я в субботу имею право отдохнуть хоть чуток? — Ирина, картинно закатив глаза, качалась в офисном кресле.
— Ну, прошу тебя, — стонала Блонди, сложив ладони в молитвенном жесте, — только одним глазком взглянем, что он там насочинял. Неужели тебе неинтересно?