Шестопалова, прогуливаясь по холлу, чувствовала себя часовым на страже. Винтовки на плече только не хватало.
— Лифт сломан! — рявкала она на каждого, желающего прокатиться с комфортом, и отсылала, а то и посылала на лестницу: «Ножками, ножками топайте!»
Прислушивалась к глухим звукам возни и срывающимся вскрикам, доносящимся из недр шахты, и… продолжала абсолютно бескорыстно и с какой-то материнской ревностью охранять врата стихийного вертепа.
«Ай да Коршун! Ай да сукин сын! Да и Петровна хороша. Надо же, как всё обставила!», — покосилась на смятый лист А4 в своей руке, отнятый у экономиста. Это она позже перечтёт. Смакуя подробности.
А в это время в пентхаусе известной элитной многоэтажки, в бывших служебных апартаментах большого босса наводила порядок новая семья.
— Тише, разбудишь, — шикнула Светка на несносного шумного мужчину рядом с собой, укладывая младенца в только что собранную кроватку.
— Хех, его сейчас пушкой не разбудишь. Да после такого сытного обеда он проспать должен как минимум часа четыре. Я бы, кстати, тоже.
— Чистобаев, что… тоже? — злобно зыркнула на него голубоглазая. — Ты собираешься сегодня кормить мать сына твоего? Кто обещал козырнуть своими кулинарными способностями?
— Обещал. Только кто у нас повар?
— Не повар, а специалист по десертам, — упиралась фея.
— Давай сразу перейдем к этому десерту? — Влажные губы коснулись обнажённой Светкиной шеи. — А к плите попозже, успеешь ещё объесться макаронами по-флотски.
— М-да уж, — захихикала женщина, уворачиваясь от загребущих рук мужчины, — Ферран Адрия просто салага против такого гуру кулинарии.
— Могу еще яичницу изобразить. Могу — пельмени, суп из пачки, — перечисляя, Александр потихоньку увлекал жену в сторону спальни, — могу картошку пожарить.
— Давай остановимся на картошке.
Она прижалась к нему спиной, слыша сбившееся мужское дыхание, наслаждаясь прикосновением сильных рук к своему телу. Только он один сумел сделать так, что сразу забылось всё: суматошный переезд, нервотрёпка, осипший от переругивания с грузчиками голос.
Сейчас имело значение только то, что он наконец-то рядом и никуда не уедет через сутки — двое. Никогда.
— Ты добился своего, возрадуйся! — Светка торопливо стягивала с супруга футболку.
— Удивился, если б устояла против такого обольщения, — фыркнул начальник службы безопасности, не очень бережно расстёгивая неподдающиеся пуговки на женской кофточке, ловя губы сладкой кулинарши.
— Ах, какие мы самоуверенные! — Она коснулась его обнажённого живота, перемещая ладонь под пояс новых треников.
— Ах, какие мы порочные! — отзеркалил тон жены Саныч в предвкушении и, сдерживая громкий вдох, прижал жену к себе, приподнимая и укладывая её на небезызвестное барское ложе.
— У-а-а! У-а-а! — радионяня взвыла голосом ребёнка, оглашая пространство спальни требовательным плачем.
— О, твой ефрейтор проснулся, беги, батяня!
— Ну нет, маманя, я лучше к «мартену». Варить котлеты, жарить суп!
Вместо эпилога
— С днем рождения, родная! — Соприкоснувшись, звонко дзынькнули бокалы.
Ирина, счастливая и слегка хмельная от виноградного сока, атмосферы праздника и нескончаемых поздравлений нежно улыбнулась мужу.
Светка в роскошном голубом платье смотрелась за столом феей небесной. Такая же светлая, очаровательная, будто воздушная, она кардинально контрастировала с сидящим рядом супругом. Чистобаев — как черный ворон во всем темном — с гордостью поглядывал на свою красавицу-жену. Его рука то и дело ныряла под стол. И уж что она там делала — неизвестно. Но только блондинка периодически вздрагивала и нервно шипела на своего Бая, ведя под скатертью скрытую борьбу с его похотливой конечностью.
Никто ничего не видел! Все разом ослепли!
Шестопалова, пригубив шампанское, незаметно скривилась и отставила фужер подальше. Вздернула игриво бровь, окинула зорким глазом ассортимент горячительного, стоящего меж тарелок и салатниц, повернулась к соседу слева и произнесла томным голосом:
— Молодой человек, поухаживайте за дамой.
— Чего желаете? — Тот услужливо подался навстречу.
Валентина покровительственно улыбнулась с недавних пор майору и выдала:
— Налейте мне то же, что и у вас.
— Это коньяк, — нерешительно отозвался Самсонов, сомневаясь в правильном выборе сидящей рядом женщины.
— Вот именно, его и налейте.