Жан заставил меня плотно поесть, и выпить бокал горячего глинтвейна. Из его пиджака появилась знакомая мне баночка. Положив две таблетки себе на язык, он поцеловал меня и протолкнул их мне в рот.
— Две штуки. Принимай каждый день. Когда закончатся, я дам еще.
Он вложил баночку мне в руки, и я все еще дрожащей рукой убрала ее в карман.
От сытости, горячего вина и недостатка здорового сна по телу плавно разливалась обезоруживающая лень. Я сидела на скамейке рядом с Жаном, крутила трубочкой в глубоком бокале, и смотрела на иностранных вампиров и людей и удивлялась их нарядам и разнообразным лицам. Я всегда считала, что красота рождается от смешения разных генов. Здесь были все оттенки прекрасного.
Белокожие блондинки из самой северной резервации в Гренландии, азиаты с более или менее ввыраженным восточным колоритом, латиноамериканцы с взрывоопасным темпераментом и даже полуобнаженные темнокожие вампиры, покрытые племенными татуировками и прижизненным шрамированием.
Поведение некоторых представителей ночного сообщества было немного более диким, чем я привыкла. Мужчины часто позволяли себе жестокие и властные жесты в отношении сопровождавших их людей, особенно девушек. Одну из таких водили на поводке, а другую — бесцеремонно вытащили перед группой за волосы, будто хвалясь новым автомобилем. Первым моим порывом, естественно, было возмущение. Но затем я вспомнила наши разговоры с Олавом, и постаралась понять, что двигало этими людьми, когда они позволяли с собой так обращаться. Желание быть нужным, востребованным, интересным своему кумиру? А иногда я ловила восхищенные взгляды человеческого эскорта, которые те кидали на своих спутников, будто те заслоняли солнце. Одним словом, люди стремились сюда. Они жаждали этого общества и тех гастрономических отношений, в которые они попадали, вступая в этот мир.
Рассматривая лица и наряды, я на периферии заметила харизматичного эпатажного мужчину в длинной белой рубашке в сопровождении других вампиров. Его взгляд стал агрессивным, когда он скользнул глазами по скамейке, на которой мы сидели. От колючих бездонных глаз этого могучего накачанного воина меня ощутимо перетрясло.
— Кто это такие с огромными золотыми когтями на руке у барной стойки? — Спросила я Жана, едва заметным кивком головы указав на темнолицего вампира с черными как смола волосами и глазами. Его оголенные до локтя тяжеленные руки покрывало причудливое позолоченное оружие с острыми кинжалами, выходящими из ладони как когти тигра. — Какие-то воины? Вид очень воинственный.
— Это ракшасы из индийских мейстерий. Их оружие багнах может напугать здесь только такую наивную девочку как ты. Во-первых, золото слишком мягкий материал для боевого искусства. Удар таким нанести можно, но всего несколько раз, и кастет сразу деформируется. Может даже повредить руку, которая его использует. Стоит такой багнах в десять раз дороже стального, поэтому его носят для красоты. Когда-то ракшасы жили на деревьях в густых индийских лесах и питались людьми, маскируя свои набеги под нападения диких животных. Тогда багнах носили как оружие и скрывали в ладони. Сейчас это ювелирное украшение, как септум — кольцо в носу. Я бы не назвал воинственным мужика, который обвешался золотом как французская королева.
При этих словах Жан с широкой улыбкой помахал, обернувшемуся в оскале на его слова индусу, и я поспешила отвести взгляд, делая вид, что меня сильно интересует содержимое бокала.
— Он же тебя слышал! — прошипела я на минимальных децибелах. Нас разделяло больше двадцати метров
— Ракшасы подданные нашего дома. Поверь, Бриджеш обиделся не смертельно. Просто у нас разные понятия о том, как должен выглядеть в глазах окружающих настоящий мужчина. В этом году две индийские мейстерии не принесли доходов и не прислали даже символический налог. Им, как самым финансово зависимым резервациям в регионе с высокой солнечной активностью, выделяется немалая поддержка. Но помощник мейстера Прадипа носит на правой руке слиток золота размером со свое необъятное эго. Лучше посмотри на этих троих возле центрального шатра, сможешь увидеть их оружие?