Найдя в себе силы, она зашла в ванную комнату, видя бережно приготовленную миссис Альварес пижаму и фрукты, которые она предпочитала есть, принимая ванную. Мягкая улыбка тронула её губы, когда воспоминание о матери, что кормила её виноградом, всплыло в памяти.
Шумно выдохнув, она решила взбодриться и принять горячую ванну, которая всегда подпитывала энергией, пусть и немного. В голову лезло множество глупых мыслей, и ей стоило отдохнуть.
***
Диего, Бен и Клаус сидели за столиком у окна и спокойно распивали себе бутылку виски на троих. Наверное, заприметь их кто-нибудь сейчас, то подумал бы, что они сошли с ума, но братья и вправду решили расслабиться, впервые за долгое время, не задумываясь о проблемах и той жизни, до которой они дошли.
— И всё же, как, вы говорите, я умер?
— В тебе два сознания, сам вспомни, Иисус, — хмыкнул Клаус, качнув пальчиком в сторону брата.
— Сознания-то два, но воспоминание смерти невозможно, поскольку я тогда умер, — закатил глаза номер Шесть. Его второе сознание до сих не могло поверить в то, каким образом этот парень в юбке и под вечным кайфом мог оказаться его братом. Его воспитывали порядочно, а не как торчка. — Стоп, что? Иисус? Почему это?
— Ну типа ты же тоже воскрес… — тоном, словно это и ребенку было понятно, ответил Клаус, лучезарно улыбнувшись. Бен глядел на него, словно тот голый парил над столом.
— Тебя запишут в антихристы…
— Тебе порезали горло, — лениво отозвался Диего, которому надоел этот цирк и балаган. Но, несмотря на свой злой взгляд, которым он одаривал каждого, внутри него было долгожданное чувство спокойствия. Он искренне скучал по таким семейным вечерам, которые перестали происходить после исчезновения Пятого.
Бен пораженно расширил глаза, уставившись на брата, словно тот сказал самую большую глупость во всем мире. Его рука моментально дотронулась до горла, проверяя, нет ли там раны и не предсмертный ли это бред. Но кожа была гладкой, не считая щетины.
— Не переживай, я потом вырезал ему сердце, — сгримасничав, поспешил заверить его Диего, глубоко вздохнув.
— О мой бог, мне аж полегчало, — иронически хмыкнул Бен, беря в руку бокал алкоголя. Клаус рассмеялся, заметив то, как закатил глаза рядом сидящий номер Два. — За жизнь…
Послышался звон бокалов. Братья сделали по несколько глотков, прежде чем поставить стаканы обратно на поверхность стола. Резко посреди комнаты возник Пятый. До чертиков злой и раздраженный. Все тут же обратили внимание на него, пытаясь понять, что с ним случилось.
— Как свидание? — широко улыбнулся Клаус, что вальяжно откинулся на спинку дивана. В ту же секунду злой, предупреждающий взгляд карих глаз пронзил его. — Всё прошло хорошо?
— Какое свидание? — недоуменно свел брови Бен, понимая, что что-то упустил, пока читал литературу, чтобы найти грёбаное Полотно Судьбы.
— Да успокойся, твою мать! — голос Инфинити заставил всех вздрогнуть, а также прервал неловкую паузу, которая не очень-то и давила.
Пятый сдавленно сглотнул, устремляя расфокусированный взгляд в пол. Её голос был такой отчаянный, пропитанный болью и тоской. Он эхом отдался в голове, навечно закрепляясь в памяти, как отказ Тайм.
Она сбежала, ничего толком не объяснив. Нет, это не ударило по самооценке, это ударило по сердцу. Впервые в жизни Пятый хотел отбросить все свои убеждения и открыться, дать шанс себе на лучшее. Но, видимо, это лучшее было лишь его желанием.
Хотя… Он видел, как трепетали её ресницы, как она желала прикоснуться к нему и как голубые глаза время от времени опускались на его губы. Инфинити Тайм также хотела его поцеловать. Но почему-то убежала. Испугалась? Нет, Пятый знал, что она не из таких. Здесь было что-то другое, то, о чем он и понятия не имел. То, что сломало бы девушку или же навредило ей.
Эта мысль не отрезвила Пятого, а лишь больше усугубила ситуацию — она не хотела это рассказывать, не делилась, а значит не доверяла ему. Парень шумно выдохнул, на пару мгновений закрывая глаза.
Он был разбит, но отчаянно старался этого не показывать.
— Ты проиграл, Клаус, — наконец-то тихо издал Пятый, с тяжелым вздохом поднимая безэмоциональный, как он думал, взгляд на братьев. — Она оттолкнула.
Парни не успели прийти в себя и задать ещё один вопрос, как Пятый растворился в воздухе, видимо, желая побыть один. Впрочем, они это поняли по тому, каким разбитым был взгляд брата и как крепко были сжаты его руки в кулаках.
Больше атмосферы веселья вернуть не удалось.
***
Тайм вздрогнула, когда в дверь трижды постучали. Боясь, что это может быть Пятый, она, накрывшись теплым одеялом, молчала, тихонько потушив свет. Но гость был настойчив, ведь еще пару раз ударил по деревянной поверхности, пока не решился уверенно заявить:
— Я знаю, что ты не спишь, Иф.
— Клаус? — встрепенулась девушка, показав голову из-под мягкого кокона. Дверь приоткрылась, и в ней показался парень с мягкой улыбкой. Было странно, но у него не было даже бокала алкоголя, хотя по виду было видно, что он пригубил и находился навеселе: глаза блестели, а тень расслабления виднелась на лице.
— Можно?
Инфинити кратко кивнула, принимая сидячее положение в кровати, тем самым подпирая спиной стенку. Харгривз расслабленно выдохнул, а после зашел в комнату, плотно закрыв за собой дверь. Он неодобрительно оглядел пустой пузырек из-под настойки, понимая, что у неё вновь был упадок сил, а после цокнул.
— Колись, что у вас произошло? — деловито начал Клаус, присаживаясь на кровать в спальне Инфинити. Девушка, которая была в пижаме и уже готовилась ко сну, тяжело вздохнула, складывая ноги по-турецки, при этом теребя свои пальцы.
— Клаус, я, конечно, ценю твою заботу, но…
— У тебя есть другой лучший друг? — тут же обиженно и с некой претензией перебил он, прищурив глаза. Тайм подняла на него поражённый взгляд, а после мягко засмеялась. Девушка совсем не припомнила того момента, когда приняла решение, что Клаус — её лучший друг, при этом поставив того в известность. Впрочем, она была не против.
— Нет, конечно, это же глупости! — когда смех понемногу стих, фыркнула она.
— Ну так чего ты тянешь кота за яйца? Рассказывай, милая, — словно не услышав иронии, протараторил номер Четыре. — Мне ужасно надоело смотреть на уже, благодаря тебе, немаленького монстра, который сам не знает, чего хочет.
Ифи долгим взглядом глядела на уверенного в своих действиях Клауса и пыталась понять, выговаривать всё или нет. С одной стороны — он самый пофигистический из них, но с другой — он всё ещё его брат, который запросто перескажет её слова.
— Мы сегодня прогуливались по набережной и… Я не поняла, как, но мы едва не поцеловались…
— Так это чудесно! — хлопнул в ладоши мужчина, не скрывая своей широкой улыбки. — Поздравляю молодую пару…
— Мы не пара, Клаус, — тут же поспешила его огорчить девушка, опуская взгляд вниз на свои руки, теребящие ткань пододеяльника.
— Что? В смысле? Почему-у?! — он быстро замолчал, пытаясь переварить сказанное.
— Мы априори не сможем быть вместе.
— Вопрос остаётся тот же: почему?
Тайм замолчала, глупо смотря на него. На душе скреблись кошки, а здравый смысл кричал о том, чтобы умолчать. Она не должна говорить то, о чем пожалеет и что может разрушить её жизнь окончательно. Тайна прошлого, которую она бережно хранила в закромах своей памяти и души, должна там и оставаться, как горечь и напоминание о том, что ей предстояло сделать.
Что она должна была сделать.
С одиннадцати лет это являлось чем-то большим, чем целью жизни… Это стало её смыслом. Смыслом, который она отчаянно пыталась каждый раз исполнить, замечая темноволосую макушку и карие глаза среди толпы посетителей своего кафетерия. Но почему-то каждый раз останавливалась за шаг от непоправимого.