Поднялась на носочки, обхватила лицо мужчины ладонями.
- Если бы я могла, – выдохнула с сожалением. – Если бы для меня всё было так же легко, как для тебя.
- Значит, ты сделала выбор, – кивнул Максим. – Просто помни, я давал шанс.
- Я буду помнить, – произнесла беззвучно одними губами и убрала руки от его лица, – всегда.
Коснулась сильных мужских плеч, ключиц. Заглянула в небесные глаза с лёгкой поволокой тумана, машинально выводя на обнажённой вздымающейся груди слово: тхарн.
Наши губы соединились в поцелуе, и два дыхания слились в одно. Язык Максима ворвался в рот и встретился с моим.
Пальцы мужчины ловко и быстро расправились с застёжками на блузке, пробрались под ткань и бережно дотронулись до груди. Сердце заколотилось, готовое в любую минуту выпрыгнуть наружу.
Я не видела ничего вокруг, кроме нереальной радужной пелены, застилавшей глаза. Я не помнила, когда мы успели посрывать друг с друга оставшуюся одежду и как совершенно голые оказались в кровати.
В память врезался только безумный танец сплетающихся в страсти тел. Бесконечные поцелуи, когда начинаешь задыхаться от нехватки кислорода. Влажные дорожки, что оставлял на коже язык. И звуки поцелуев, бесконечных, как окружавший нас космос.
Я помнила лишь свои руки, бесстыдно скользящие по мужскому телу. А ещё прикосновения его шершавых ладоней, сжимающих мои груди, и тёплые пальцы, дарящие ласки. Сводящую с ума нежность, какой никогда не знала раньше. Какой никогда и никто не подарит мне и впредь.
Помнила глубокие проникновения, доводящие до исступления, и ощущение горячей наполненности. Громкие стоны – его и мои – в унисон, сдерживать которые было больше невозможно. А затем обрушившуюся на нас лавину, накрывшую с головой; поглотившую обоих пучину, затягивающую на дно. Маленький персональный конец света – один на двоих. Собственный последний финальный всхлип и глухое рычание Максима, бессильно рухнувшего на меня.
В тот священный миг единения не было желания ни разговаривать, ни шевелиться, ни думать о том, что будет дальше. Со мной и с ним. Хотелось лишь вот так лежать, каждой клеточкой своего существа впитывая запах и жар мужского тела. Хотелось чувствовать моего тхарна в себе и на себе.
Шум в ушах постепенно затихал, беспокойный бег сердца замедлялся и приходил в норму. Поры кожи, давно уже закрытые, перестали источать порождающий иллюзии газ. Скоро он рассредоточится по всему кораблю, и концентрация станет ничтожно мала для того, чтобы влиять на кого бы то ни было.
Максим, наконец-то, уснул, перевернувшись на живот и обняв подушку. Его ровное спокойное дыхание было едва слышно.
- Ма-акс, – тронула землянина за плечо и встряхнула.
Никакой реакции. Спит. Его сон продлится часов пять, не меньше. А когда действие снотворного прекратится, Максим проснётся, отдохнувший. Но ни меня, ни драгоценных спор-жемчужин на «Галатее» к тому времени уже не будет. Как не останется следа и от нашей страсти. Лишь болезненное воспоминание, похороненное где-то в дальнем уголке сердца, в самой его глубине.
Тихо поднявшись с кровати, замерла на несколько мгновений, в последний раз разглядывая обнажённого Максима. Кожа загорелая, но не такая смуглая, как у Лезандра. Широкие плечи с бугорками мышц, спина, узкие талия и бёдра, сильные мускулистые ноги. Таким и запомню его – страстным партнёром и красивым мужчиной!
Взгляд скользнул по столу и задержался на треугольном ключе, открывавшем потайную комнату с аквариумами.
Я отвела глаза и потянулась к скомканному одеялу, прикрыла капитана по пояс. Не хочу, чтобы его спящего голым видели пираты.
- Прощай, мой тхарн Максим, – отвернулась, тяжело вздохнув.
Собрала свои вещи, разбросанные по полу, и начала одеваться.