— Я пробовала это несколько раз, Суннива, — ответила я, всё ещё неловко чувствуя себя, называя женщину по имени, но радуясь, что, по крайней мере, вспомнила, как она просила обращаться к ней. — И я хотела бы попробовать ещё раз.
— Тогда, я уверена, у тебя появится такая возможность, — её улыбка стала шире, и она снова посмотрела на Бранфорда. — Наслаждайтесь вечером. Я отправлю еду прямо к вам.
— Спасибо, мама.
Она кивнула и простилась с нами. Бранфорд открыл дверь в наши комнаты и провел меня внутрь. За камином, видимо, следили, пока мы отсутствовали, потому что он пылал. В комнате было тепло, и вечерние свечи были зажжены. Окна были открыты, и я чувствовала запах весенних цветов в воздухе, пока бриз заставлял свечи мерцать. Бранфорд снял куртку и бросил её на кушетку в утреннюю комнату. Он помог мне снять плащ, а потом ополоснул руки в бассейне. Сняв ремень вместе со своим мечом и ножнами, муж прислонил меч рядом с камином.
Ужин прибыл быстро, и я снова взяла еду у двери и сама занесла её в нашу комнату, чтобы кухонные слуги остались в зале. Бранфорд, улыбаясь, посмотрел на еду. Он ел с удовольствием, а я обнаружила, что мой желудок был слишком сжат, чтобы много в себя вместить. Как только мы закончили, Бранфорд сел на стул у камина и поманил меня. Я подошла к нему и медленно опустилась на колени. Я почувствовала, как его пальцы коснулись моих боков. Он обнял меня и поцеловал в макушку.
— Я рад, что тебе понравился луг, — сказал Бранфорд.
— Он прекрасен, — согласилась я.
Я положила руки на колени и провела по ним пальцами. Я знала, что Бранфорд хотел, чтобы я говорила свободно, как он указывал раньше, но я не была уверена, что хотела что-то сказать или спросить. Я могла бы спросить о его семье или о том, чего можно ожидать на турнире через несколько дней. Я могла бы также попросить мужа рассказать о грехе, поскольку он говорил об этом раньше, но не была уверена, что хотела услышать подробности.
— Ты нервничаешь? — спросил Бранфорд.
— Немного, — ответила я.
— Сидя здесь, или от... последующего?
— От того и другого, — призналась я.
Я теребила свои пальцы.
— Твои руки дрожат.
Он провел рукой от моего плеча к пальцам, которые разглядывал, держав одну из моих рук. Бранфорд прорисовал круги на моей ладони большим пальцем.
— Должно быть, ты хочешь что-то сказать. Ты хотела бы пообедать со всеми?
— Обедать здесь было хорошо, — сказала я.
— Ты толком не поела.
— Я не была голодна.
Бранфорд фыркнул и откинулся назад на стул.
— Леди Сьюзан, вероятно, надеялась подольше поговорить с тобой.
— Леди Сьюзан? — спросила я, надеясь, что мой тон не выдал мой интерес.
— Уинтон, — сказал Бранфорд. — Ты не помнишь? Она была в нашей карете между свадьбой и приёмом.
— О! — воскликнула я, внезапно вспомнив маленькую пожилую женщину, которая сидела с герцогом Уинтоном, имя которого я тоже не помнила. — Я помню её и её мужа.
— Её брата, — поправил меня с улыбкой Бранфорд.
— Прошу прощения.
— Нет причин для извинений, — сказал Бранфорд. — Я знаю, как ты была перегружена в ту ночь. Если для тебя это что-то изменит, то если бы я мог отмотать время назад, я бы решил этот вопрос несколько иначе.
Я кивнула, не зная, какое это имело значение. Последние несколько дней были вихрем в моей голове, и я не знала, что с этим делать. Я не была уверена, как это могло повлиять на меня. Между неоднократным смущением Бранфорда и неумелым пониманием того, что ему от меня нужно, изменение способа проведения свадьбы, вероятно, не оказало бы большого влияния.
Бранфорд выпустил мою руку и положил кончики пальцев на мой подбородок, повернув меня к себе. Его губы мягко коснулись моего лица, когда его взгляд поймал мой. Глаза супруга были яркими, и, когда он улыбнулся, они заискрились. Я пыталась понять, как одни и те же глаза могут перейти от этого — мягкого и игривого взгляда — к резкому и кусающему, которым он угрожал жизни охранника. Бранфорд признался Сунниве, насколько важен был для него этот человек, и я не понимала, как тогда он мог подумать о наказании для него за выполнение её приказов.
— Есть кое-что, что ты хочешь спросить у меня, — сказал Бранфорд.
Это был не вопрос, а утверждение. Я прикусила губу и слегка кивнула.