Дитя, этот цветок рода человеческого, не столь несправедливо, как взрослый человек; оно-то разговаривает с животными словно с братьями и друзьями, и они из чувства благодарности отвечают ему тем же. Посмотрите на общение звереныша и ребенка, послушайте вроде бы бессмысленные звуки, какими они обмениваются в своих играх и ласках, и вы будете склонны поверить, что животное пытается заговорить на языке ребенка, а ребенок — на языке животного. Каков бы ни был язык, на котором они изъясняются, они несомненно понимают друг друга и обмениваются теми простейшими мыслями, что, быть может, говорят о Боге больше истин, чем высказывали когда-либо Платон и Боссюэ.
А теперь вернемся к тем двум хижинам и попытаемся познакомить читателя с добропорядочными крестьянами, живущими там.
II
ХИЖИНА ПО ЛЕВУЮ СТОРОНУ ДОРОГИ
В хижине слева, увитой виноградной лозой, той, где жили семидесятилетний старик, тридцативосьмилетняя женщина и шестнадцатилетний юноша, где на пороге, вытянувшись во весь рост и щурясь на солнце, лежала собака, а в хлеву ревел осел и мычал бык, полновластным хозяином был семидесятилетний старик, свекор женщины и дед юноши (хотя, замечу, главный персонаж нашей истории не он).
Антуан Манскур — таким было настоящее его имя. Но, поскольку он оказался младшим из двух сыновей, в семье со времени его появления на свет в 1740 году и до начала нашей истории, то есть до 1810 года, его всегда называли Каде, впрочем, с годами, когда он женился и у него появился сын, стали называть не просто Каде, а папаша Каде.
В деревне лишь очень немногие помнили его подлинное имя, да и он сам почти забыл его, и в результате подобного забвения невестку его стали называть теткой Каде, а шестнадцатилетнего молодого человека — Каде-сыном.
Когда придет пора поговорить об этом последнем, мы расскажем, что из-за сельской привычки давать людям насмешливые прозвища он получил новое имя, обусловленное не так, как у деда, второстепенным местом на генеалогическом древе семейства, а низкой, по мнению крестьян, ступенькой в интеллектуальной иерархии природы.
Папаша Каде был настоящим крестьянином, хитрым и лукавым, как и подобает человеку, живущему по соседству с Пикардией, законопослушным, чистосердечным и, в сущности, честным, ибо он был сыном того исконно французского края, который именуют Иль-де-Франс. Быть может, не так-то просто увязать его хитрость и лукавство с законопослушанием, чистосердечием и честностью; в таком случае вспомните, что вуаль может закрывать лицо и все же давать возможность пристальному взгляду разглядеть его. Это уподобление позволит точнее представить то, о чем мы хотим сказать.
Крестьянин, сын и внук крестьянина, папаша Каде в лице своих предков прошел через все перевороты, свершившиеся в краю, где он родился, а вернее — вырос; по мере того как земля подчинялась рабству, крепостному или вассальному праву, они были рабами, крепостными или вассалами. В 1792 году, когда земля обрела свободу, папаша Каде обрел свободу вместе с ней.
Тогда он нанялся поденщиком к хозяину, получившему в свое владение ферму Лонпре, которая раньше вместе с аббатством принадлежала монахам.
Благодаря труду, экономя на двух основных потребностях деревенского жителя — на хлебе и вине, папаша Каде скопил тысячу двести франков; за эту небольшую сумму он в 1798 году купил два арпана земли.
Так как папаша Каде столь неожиданно стал собственником, в деревне начали поговаривать о том, что у него припрятаны сокровища. И это соответствовало истине. Сокровищами, полученными им от самого Господа Бога, были упорный труд, трезвенность, воздержание от обильной пищи.