– Я? – озадаченно переспросила Ольга.
Она, конечно же, не ожидала с его стороны подобного вопроса. Да и он хорош: разговаривать так со старшим офицером! Сегодня, правда, Ольга была не в военной форме, а в гражданской одежде: темной юбке, нежно-розовой блузке и белом медицинском халате. Но что это меняет? От стыда Дмитрий готов был провалиться под землю. Оставалось только благодарить судьбу, что они находятся в кабинете одни.
– Спасибо. Со мной все в порядке, – медленно ответила Ольга, после чего поспешила вернуться на свое место.
– Раз уж нам предстоит какое-то время работать вместе, давайте познакомимся поближе. Присаживайтесь, – предложила она и указала на мягкий стул за приставным столом.
Дмитрий послушно сел. Сиденье и спинка стула как будто специально были сделаны по его фигуре. Таких удобных стульев он не встречал ни в кабинете командира бригады, где был единственный раз, когда представлялся по прибытии в часть, ни в окружном военном госпитале, где лечился после полученного ранения. Добавь подлокотники, и получится отличное кресло для релаксации. Наверное, стул специально подобран с таким расчетом, чтобы расслаблять собеседника. С другой стороны, зачем Ольге в разговоре с ним использовать какие-то ухищрения?
– Как я уже сказала, меня зовут Ольга Максимовна, – повторно представилась она. – Фамилия Крайнова. По специальности я врач-психолог, хотя и работаю не в медицинском учреждении, а в исследовательском институте.
– А тот молчаливый майор, который привез нас сюда, он тоже врач? – поинтересовался Дмитрий.
– Пригоров? – удивилась Ольга и покачала головой: – Нет, он из другого ведомства, – хмуро добавила она.
Дмитрий сразу понял, что она не хочет продолжать эту тему. Да и зачем им обсуждать какого-то неизвестного ему Пригорова? Разве больше не о чем поговорить?
– А чем занимается ваш исследовательский институт?
– Чем? – переспросила Ольга.
До сих пор она говорила правду. Но на этом правда заканчивалась. Далее нужно было лгать. Лгать, несмотря на то что сидящий напротив молодой человек был ей симпатичен. Причем делать это так, чтобы он не обнаружил и даже не заподозрил обмана.
Ольга сделала незаметный вдох и начала:
– Мы исследуем возможности человеческого организма с целью разработки и создания методик подготовки бойцов спецподразделений, максимально отвечающих условиям и требованиям современных и будущих войн.
– Суперсолдат? – переспросил Дмитрий, удивившись собственной наглости. Не иначе как этот сегодняшний неофициальный, сугубо гражданский наряд сидящей напротив женщины так на него подействовал.
– Да, – не стала возражать она. – Можно сказать и так. Война будущего – это прежде всего борьба высоких технологий. Она будет вестись с применением высокоточного оружия, беспилотных летательных аппаратов, систем спутниковой навигации и космической связи. Но, несмотря на обилие компьютерной техники, она не обойдется без солдата с его личным оружием. Правда, это будет уже другое оружие, а сам обычный солдат превратится в оператора технических средств.
Дмитрий улыбнулся.
– Боюсь, то, о чем вы говорите, дело далекого будущего. У нас в армии вон уже сколько лет не могут новую форму ввести. Смешно сказать: кирзовые сапоги на берцы еще далеко не во всех частях заменили. Берцы – это такие ботинки на высокой шнуровке. А вы говорите: спутниковые навигаторы.
Он сказал все это с иронией, но сидящая напротив него женщина и не думала смеяться. Напротив, она опустила глаза и сказала:
– Я знаю, что такое берцы. Как и то, что внедрение в армию новых систем вооружения, средств связи и даже обычного солдатского снаряжения идет крайне медленно. Тем не менее, чтобы избежать напрасных потерь, надо готовиться не к прошлой, а к будущей войне. А она будет именно такой, как я сказала. Этим и занимается наш институт.
– Да, конечно! Я все понимаю! – воскликнул Дмитрий. Он тоже стал серьезен. – Только я не совсем понимаю, как я или мои товарищи могут вам в этом помочь.
– Мы предлагаем вам пройти курс боевой подготовки по разработанной в нашем институте экспериментальной программе, – сказала Ольга.
Ну вот, она это произнесла. Кажется, все выглядело убедительно. Во всяком случае, парень не заподозрил фальши. Сейчас не заподозрил, а потом? А потом – как получится. Если у него вообще будет время на размышления.
Ольга вздохнула.
– Что вы на это скажете, Дмитрий?
Ее немного взволнованный голос и особенно это обращение, не уставное «товарищ лейтенант», а «Дмитрий», прозвучали, как хрустальный колокольчик.
– Тут и думать нечего! Я согласен! – воскликнул он. – Это даже интересно.
Ольга прикусила губу: интересно ему. Когда она впервые попала на «Хрустальное небо», ей тоже было интересно. И Панову, и его заместителю по научной части Макарову, назначенному комендантом объекта, и непосредственному руководителю эксперимента Глымову, и еще двадцати шести экспериментаторам – им всем тоже было интересно, пока не грянул гром…
– Скажите, Ольга Максимовна, а в чем заключается эта ваша экспериментальная программа? – вернул ее к реальности голос лейтенанта.
Ольга заставила себя поднять на него глаза, хотя это было непросто.
– Не волнуйтесь, Дмитрий. Никто не собирается пичкать вас таблетками и другого рода стимуляторами. Наша программа – это специальный комплекс упражнений и тренировок. Считайте, что вы находитесь в тренировочном лагере.
Дмитрий обвел взглядом кабинет: выкрашенные светло-бежевой краской стены, оконный стеклопакет с вертикальными жалюзи, покрытый ламинатом пол, два стола, блестящий хромированный сейф в углу, больше похожий на подарочную шкатулку, несколько стульев и книжный шкаф с дверцами из дымчатого стекла.
– Не очень-то похоже на тренировочный лагерь.
Ольга сначала нахмурилась, а потом, когда поняла его, улыбнулась.
– Все будет: и оружейный склад, и тир, и даже испытательный полигон… – Она сделала долгую выразительную паузу, а может, просто о чем-то задумалась. – Но позже. А сейчас давайте поговорим о вас.
– Давайте, – легко согласился Дмитрий. – Мне скрывать нечего. Что вас интересует?
– Для начала скажите, почему вы решили поступать в училище воздушно-десантных войск? Почему вообще выбрали военную службу?
Дмитрий усмехнулся.
– Книжек начитался. Вот и захотелось себя проверить: чего я могу и чего стою. Хотя… вон младший брат Леха книг не меньше моего прочитал, а выбрал сугубо мирную профессию: поступил на филфак, сейчас учится на втором курсе.
– Ну и как, проверили?
– Проверил, – коротко ответил Дмитрий.
Но Ольга, видимо, не поняла, что он не хочет продолжать эту тему, и задала следующий вопрос:
– После полученного ранения не было мысли уволиться на гражданку?
– И что бы я там делал?! – вскинулся Дмитрий. – Добивался инвалидности да льгот, положенных участнику боевых действий?! Только я в бою так ни разу и не был, не успел. А на Кавказе провел всего один день, да и то большую часть дня без сознания… Утром сошли с поезда, а вечером меня вместе с другими тяжелоранеными транспортным бортом уже отправили в Москву.
Дмитрий замолчал, давая понять, что к сказанному ему больше нечего добавить, но упрямая память, не спросив разрешения, вновь забросила его в тот роковой день, когда он первый и единственный раз оказался на Северном Кавказе.
* * *Поезд прибыл в Назрань рано утром. Ближние к вокзалу пути были заняты составами, поэтому воинский эшелон подали под разгрузку на дальний запасной путь. Здесь не было платформы, и выгрузка происходила прямо на рельсы. У вагонов сразу возникла суета, и Дмитрий битых полчаса пытался найти встречающего его команду офицера комендатуры. Никто их, естественно, не встречал, о чем можно было сразу догадаться. Но ему повезло – командир взвода саперов, долговязый, жилистый старлей, согласился подвезти своего брата-лейтеху вместе с четырьмя его бойцами до комендатуры. В просторном кузове «Урала» как раз нашлось место еще для четверых солдат, а Дмитрия сапер-старлей пригласил к себе в кабину. Всю дорогу он смачно, со всеми подробностями рассказывал о службе на Кавказе и о душманских ловушках (он почему-то всех боевиков называл душманами), которые его солдатам приходилось обезвреживать. Дмитрий с интересом слушал нового знакомого, а сам с не меньшим интересом смотрел в окно на людей и столицу республики, в которой ему предстояло служить ближайшие несколько месяцев. Назрань оставила у него двоякое впечатление. При виде множества людей на улицах, открытых окон и дверей многочисленных кафе и магазинов, лотков торговцев с обилием зелени, крупных бордовых помидоров, домашнего творога и сыра можно было подумать, что город живет нормальной мирной жизнью. Однако то и дело попадающиеся навстречу бэтээры и армейские грузовики опровергали это предположение. Да и рассказ сапера-старлея, за два месяца потерявшего в своем взводе трех человек, подорвавшихся на бандитских минах, красноречиво свидетельствовал, что Северный Кавказ еще далек от мирной жизни.