То, что суббота и воскресенье отведены на работу, вызывало мстительный настрой к себе: "Сиди, голубушка, корпи, у тебя сын растет. Нынче на любовниц не разоряются, дом на тебе держится".
Сигналы радио на кухне вернули к работе. Вновь постаралась сосредоточиться. Все-таки Ольга Андреева достойна более интересного очерка. И ведь понравилась же, и казалось, такой очеркище о ней отгрохает, а вот, поди ж ты, не вышло, как задумала. Дописать бы скорей концовку, а завтра на свежую голову отредактирует и перепечатает. Слишком интеллигентная внешность у этой птичницы и так контрастирует с ее окружением: этими клеточными батареями, линиями кормушек, транспортерами по сборке яиц. Финал бы сделать поярче, да голова будто пылью набита.
Досадливо скомкала испорченный лист, когда в дверь позвонили. "Кого еще принесло? Уж не Кротов ли?" - подумала с неудовольствием, решив затаиться. Но вот заколотили кулаками, и вмиг вынесло из-за стола. Едва успела повернуть щеколду, как дверь под чьим-то напором оттеснила ее в сторону, и в прихожую ввалился человек. Судорожно щелкнув замком, он притулился к стене, тяжело дыша и бросая на нее отчаянные взгляды.
Она пришла в тихую панику: лицо незнакомца и батник с погончиками в крови, рукав на плече разорван. За ним явно гнались, и нужно было что-то делать. Кричать? Бросаться к телефону?
- Что за детектив, итальянский или шведский? - вырвалось машинально. Лишь в следующую минуту поняла, что дело серьезное и шуточки не к месту. Поглядывая то на нее, то на дверь, парень продолжал стоять. Она отступила на несколько шагов в коридор и, вдохнув воздух, с ужасом почувствовала, как что-то застопорило в груди, сердце дернулось и ухнуло куда-то.
- Вам что надо? - спросила сипло, почти шепотом.
Покосившись на дверь, парень беззвучно замотал головой и приложил к губам палец.
- Проходите, - выдавила, сумбурно подумав: в данной ситуации приглашение весьма рискованно, тысячу раз права мама, ругая за то, что открывает, не спрашивая, кто пожаловал.
Человек молча прошел в гостиную.
- Садитесь, - кивнула Стеклова, стараясь унять нервную трясучку.
Незнакомец, озираясь, остановился посреди комнаты. Коренастый, крепко сбитый, похоже, ее ровесник - лет двадцати семи, со всклокоченным смоляным чубом и кровяной царапиной на щеке, он был столь живописен, что выглядел актером, сбежавшим со съемочной площадки. Но лицо бледное и довольно жалкое, губы подергиваются, и весь в таком напряжении, что кажется, будто неведомые силы, занесшие его сюда, вот-вот пробьют им, как пушечным ядром, бетонные стены девятиэтажки и понесут дальше.
- Садитесь, - повторила Стеклова.
Взгляд его удлиненных глаз прошел сквозь нее, и она поняла, что он прислушивается к шуму на площадке.
Раздался долгий звонок.
Парень метнулся к балкону.
- Куда?! Седьмой этаж! - придушенным голосом остановила она, плотно прикрывая за собой дверь в прихожую. - Вас здесь нет. И вообще нет никого. Успокойтесь.
Позвонили еще раз, затем хлопнул створками лифт, и все стихло.
- Ну вот, - вздохнула Стеклова, не зная, радоваться или паниковать от того, что парню уже ничто не угрожает. - Идите умойтесь, - предложила, чтобы бессмысленно не пялиться друг на друга.
Все еще прерывисто дыша, он прошел в ванную. Отстранение, будто вовсе не с ней происходит это, Стеклова взяла сигарету, спички и закурила. Зашумел сливной бачок, потекла из крана вода. Будь у нее сейчас в гостях родители, парню пришлось бы худо. Дурную мысль о том, что он мог совершить тяжкое преступление, отодвинула прочь: уж очень не походил на злодея. А когда вернулся в комнату, умытый, причесанный, показалось нелепостью подозревать этого черноглазого, со смущенной улыбкой в чем-то дурном.
- Два зуба выбили, гады, - проговорил он, слегка шепелявя и прикладывая руку к губам. - Ничего, я им тоже кое-что поотбивал.
Не совсем приличная и даже хулиганская фраза перебила нервную дрожь неприязнью. В интонациях парня почудилось нечто знакомое, не раз слышанное - так обычно изъясняются подростки, когда набедокурят. Хотя этот вроде бы не похож на инфантила.
- Почему вас занесло именно ко мне?
- Случайно. А может, почувствовал, что здесь примут.
- За вами гнались? Откуда могли заподозрить, что вы здесь?
- По глупости наследил - кровью плевался. Но, скорей всего, позвонили наугад.
Он осмотрелся, все еще прислушиваясь к чему-то.
- Где у вас тут радио?
Вопрос был неожиданным, и Стеклова не сразу ответила. Пока размышляла, зачем ему радио, он прошел на кухню, включил репродуктор и, услышав диктора, досадливо крякнул:
- Эх, музыку, музыку!
- Вам так весело? - недоуменно вырвалось у нее.
- Разве музыка лишь для веселья? - Он потер руки, будто сдергивая с них что-то. - Ну, а радиола, магнитофон или транзисторный приемник - есть?
- Да сядьте вы наконец, успокойтесь. Не до музыки мне. Всю музыку муж унес.
Парень так порывисто рванулся из кухни, что она едва успела отскочить.
- Как можно... как можно без музыки? - бормотал он, бесцеремонно расхаживая по квартире, заглядывая то в один угол, то в другой, будто все же надеясь отыскать какой-нибудь музыкальный предмет.
"Больной, что ли? - мелькнуло у Стекловой. - За ним погоня, а ему, видите ли, музыку подавай".
- Чего мотаетесь, места себе не находите? Или высматриваете, что где лежит?
Он замер, обернулся, и она устыдилась брошенной фразы.
- Извините, вырвалось.
- Ничего-ничего, - усмехнулся он. - Все правильно, все верно.
Внезапно его шатнуло, и он рухнул в кресло, откинув голову на спинку. Лоб заблестел от пота, из груди вырвался хрип.