Рядом был вольер с кроликами, и Олег перегнулся через стенку декоративного заборчика, чтобы посмотреть на них, и… еле сдержал рвотный позыв! В дальнем углу вольерчика было набросано то, что осталось от крольчихи и крольчат, а в центре лежал альбинос Стёпка, которого неведомая сила будто утрамбовала в пол! Его задние лапы были вырваны, измочаленные уши безжизненно, словно ленты бескозырки, отходили от расплющенного черепа, а левый глаз, который чудом сохранился, багровел в слабом свете ночников!
Олег распрямился, чувствуя, как капля холодного пота стекает по позвоночнику. Он вышел в проход и, стараясь вернуть в голос хозяйские нотки, позвал: «Глаша, девочка, ты где?.. Выходи. Смотри, что я тебе принёс». Но реакции никакой не последовало. Олег с того места, где стоял, видел, что Глаши нет в её вольере, но осмотр он решил начать всё же с него. Ему надо было найти тело Чака и как-то установить контакт со взбесившейся свиньёй, которая явно пряталась сейчас в одном из дальних вольерчиков.
Обезглавленной тушки Чака в Глашином вольере не оказалось, и Олег осторожно перешёл к следующему загончику. Там у стенки темнело какое-то маленькое пятно, но его было толком не разглядеть. Олег зашёл в вольерчик и носком ботинка потрогал это пятно, которое при ближайшем рассмотрении оказалось клоком кроличьей шерсти, выдранным вместе с другими тканями.
«Эх, братцы-кролики, братцы-кролики», – Олег зачем-то вслух и дважды произнёс это выражение из мультика, как вдруг резкая боль пронзила его левую икру! Подогнув раненую ногу и опираясь рукой на заборчик, Олег обернулся, но увидел лишь серую тень, которая скрылась в проходе! Он аккуратно потрогал место укуса – джинса там явственно намокала. «Да, знатно ты меня приложила, Глафира! – громко и зло сказал Олег. – Что же ты творишь?!»
Олег прекрасно понимал, что хоть свинья и не волк, но искать встречи с её зубами точно не стоит, к тому же он сейчас был не в лучшей форме. Но и в голове его до конца не укладывалось, как Глаша, которую он согревал теплом своих рук, когда она была ещё крохотным поросёнком, которую он кормил, поил и лечил столько лет, как она могла ему причинить зло?! Олегу вдруг стало обидно, обидно до слёз. Но сантименты здесь были неуместны, ведь свиньи, как и собаки, уважают только сильного авторитарного хозяина. И собравшись с силами, Олег гаркнул: «Глаша, иди сюда!»
Из дальнего вольера донеслось хрюканье и какое-то хлопанье. Олег на одной ноге допрыгал до прохода и облокотился на невысокий заборчик. Он позвал своего питомца ещё раз, и Глаша наконец-то соизволила выйти. Из дверного проёма того самого вольерчика, откуда шёл шум, высунулась свиная морда. Но на ней вместо милого пятачка было сплошное месиво с выделявшимися чёрными дырами ноздрей, из которых, не переставая, текла какая-то сукровица, а сама морда до глаз была облеплена окровавленной шерстью и перьями! Голова свиньи странным образом качалась, как будто находилась на пружине, и когда она показалась полностью, то Олег непроизвольно отшатнулся, забыв от ужаса про боль в ноге!
Так же как лошадиная голова на древней детской палке-скакалке, так и свиная башка была надета на тело Чака, на его гусиную шею! А двигался этот монстр на задних кроличьих лапах, которые были все заляпаны кровью! Тяжёлая голова перевешивала, и чтобы сохранить равновесие, чудовище при каждом шаге делало взмах крыльями! А за спиной у этого «Франкенштейна» две влажные полосы оставляли перепончатые лапы Чака, которые были то ли перебиты, то ли перегрызены!
Парализованный страхом Олег смотрел на приближающуюся к нему тварь. Он не мог ни кричать, ни двигаться в этот момент. Он просто стоял и ждал. Ждал расплаты. Ведь он предал всех их – всех своих питомцев, пусть не по своей воле, но предал! Не смог защитить, не смог уберечь от жестокого в своём равнодушии мира людей, который на поверку оказался ничуть не лучше дикой саванны!
Тварь подошла уже вплотную: Олег чувствовал смрад подгнивающей плоти и видел, как сочатся жёлтой злобой маленькие свиные глазки! Тварь остановилась в трёх шагах, а потом, истерически забив крыльями, она задрала вверх длинную тонкую шею с уродливым набалдашником головы и… завопила! И казалось, что в этот вопль, который вывернул душу Олега наизнанку, тварь вложила всю вековую обиду животных на человека!