- Речь идет не о машинах, а именно о психологическом методе. Точнее - о человеческом мышлении. Оно может быть разным. Например, рациональным или парадоксальным. Современной фантастике, как и науке, все в большей степени становится свойственно парадоксальное мышление. Не ошибусь, если скажу, что это веяние века. Наступает время, когда преступники тоже начинают мыслить иначе, и если тот, кто расследует преступление, не в состоянии понять заложенный в нем парадокс, то рано или поздно... - Она оборвала свою тираду очень выразительной гримасой.
Дебрэ сел. Ему совершенно ни к чему была эта практикантка со всеми ее сумасбродными идеями. Однако перед выходом на пенсию не стоило портить отношения с министерством внутренних дел. Ведь наградные, на которые он мог рассчитывать... А может быть, он просто хитрил сам с собой. Вполне благовидный предлог, чтобы отложить на две недели прошение об отставке.
Объяснить жене, что при создавшейся ситуации его присутствие здесь просто необходимо. Международный культурный обмен и все такое.
- Так как вы представляете себе свою работу здесь?
- О, я ни на что не претендую! Разрешите мне быть безмолвной свидетельницей вашей работы. Если вы здесь поставите для меня маленький столик, я буду вполне удовлетворена, а чтобы быть вам полезной, я могла бы взять на себя секретарские обязанности.
Этого только не хватало!
- Я привык обходиться без секретаря, - сказал Дебрэ. - Что же касается столика, то Дюка все сейчас устроит.
- Отлично! - Стрелкина извлекла из сумочки портсигар. - Вы не возражаете?
- Пожалуйста, курите.
При этом глаза Дебрэ загорелись хищным огнем. Стрелкина протянула ему портсигар.
- Если разрешите, я возьму две.
Он разорвал сигареты и высыпал табак в трубку. Тем временем Стрелкина уже успела закурить.
Дюка вдохнул воздух и удивленно поднял брови.
Дебрэ зажег трубку. Казалось, что у него под носом вспыхнул пороховой заряд.
- Кхе-кхе-кхе!
- Что, слишком крепкие? - осведомилась Стрелкина.
- Да... кхе-кхе! Любопытный табак.
- Сигареты "Памир". Других я не признаю.
- И много их у вас? - деликатно спросил Дюка.
- Целый чемодан. Меня еще в Москве предупредили, что ваши сигареты трава.
- Вот что, малыш, - сказал Дебрэ. - Пошли-ка кого-нибудь за табаком.
3. Красный "Понтиак"
Прошло три дня. Для Дебрэ это был самый тяжкий период за все сорок лет работы в уголовной полиции. Он постоянно чувствовал себя кем-то вроде диковинного зверя в зоопарке. Стрелкина не спускала с него любопытных глаз.
При этом у нее был такой напряженный вид, словно сию минуту должно было начаться расследование какого-нибудь головоломного преступления.
Между тем дела все шли ерундовые, и инспекторы только изредка заходили в кабинет комиссара с докладом о поимке мелкого воришки или об очередном угоне автомобиля.
Последние годы Дебрэ привык в такие периоды затишья дремать в кресле, зажав зубами потухшую трубку. В присутствии же постороннего человека ему приходилось симулировать напряженную деятельность, в которой решительно не было никакой необходимости.
Зоя Никитична курила одну сигарету за другой из своего неисчерпаемого запаса. Постоянный запах табачного дыма заставил Дебрэ плюнуть на все предписания доктора Малинды. Теперь у него на работе всегда был табак. Дома дело обстояло сложнее. Мадам Дебрэ с редким искусством обнаруживала все подозрительные запахи. Но попался все же комиссар на работе. Он шел по коридору, пуская клубы дыма, когда неожиданно столкнулся с доктором Малиндой. Последовало короткое, но бурное объяснение, в результате которого Дебрэ удалось уговорить врача ничего не сообщать жене, а взамен пришлось дать согласие пройти несколько сеансов внушения.
Гипноз - великая вещь, но если вы курили свыше сорока лет, то он может только погасить желание, но никак не уничтожить его. Тем более, когда у вас постоянно под носом кто-то курит.
Немудрено, что в этот день Дебрэ был в отвратительном настроении. Больше всего его раздражала Стрелкина. Ведь каждый из нас в таких случаях готов сделать виновником своих бед кого угодно, только не самого себя.
Дебрэ казалось, что, сумей он хоть на день сплавить куда-нибудь практикантку, все пошло бы иначе. Наконец, перебрав все возможные варианты, он с преувеличенной вежливостью спросил:
- Может быть, мадам хочет посетить Лувр?
- О, я была в Лувре несколько раз.
- Тогда, может быть, поездка в Версаль? Правда, в это время года он не так хорош, как летом, но для иностранцев...
- Я была в Версале летом.
Дебрэ начал яростно сосать пустую трубку. Он был уверен, что еще час наедине с этой невозмутимой женщиной сведет его с ума. Нужно было что-то предпринять. Сослаться на недомогание и уйти домой? Но как в этом случае объяснить жене причину такого раннего возвращения? Он молил судьбу, чтобы она послала ему сегодня хоть самое ерундовое убийство. Ведь тогда он смог бы наконец продемонстрировать свой знаменитый метод, а Стрелкина удовольствовалась бы одним примером и вернулась к своим занятиям в Сорбонне.
Наконец Дебрэ решился:
- Может быть, мадам окажет мне честь пообедать со мной? Тут неподалеку есть кабачок, излюбленный уголовниками. Право, ни в одном детективном романе вы не найдете такой коллекции преступных типов.
- Охотно, комиссар! Только не называйте меня "мадам". Мы ведь с вами договорились.
Конечно, Дебрэ немного преувеличил, когда говорил об уголовниках. Это был обычный кабачок, охотно посещаемый проститутками и сутенерами. Они все знали комиссара в лицо, и, когда он со своей спутницей появился в дверях, наступила напряженная тишина. Все с любопытством разглядывали Стрелкину.
К ним подошел гарсон и проводил к свободному столику в углу.
- Сегодня есть отличное жиго! - доверительно нагнулся он к Дебрэ.
- Как вы относитесь к жиго, Зоя? - спросил комиссар.
- Ну что ж, жиго так жиго.
Комиссара тоже вполне устраивала баранина после утренней порции овсяной каши.
- Что мы будем пить?
Она пожала плечами.
- Не знаю. Водку я днем не пью, а все ваши вина - ужасная кислятина.
Впрочем, закажите мне то же, что и себе.
- Хорошо! Две рюмки перно.
Гарсон мгновенно выполнил заказ.
- За ваши успехи, комиссар!
Она чуть пригубила и удивленно взглянула на Дебрэ.
- У вас кашель?
- Нет, почему вы думаете?
- У нас эта штука продается в аптеках от кашля.
- Гм... - Дебрэ принялся за баранину.
Когда подали кофе, Стрелкина с увлечением начала пересказывать содержание какого-то научно-фантастического романа. Дебрэ рассеянно слушал.
Его мало интересовала фантастика. Во всяком случае, значительно меньше, чем пара, сидящая в другом углу кабачка. Мужчина ничего особенного собой не представлял. Обычный тип, какого можно встретить повсюду. Массивного телосложения, облачен в вельветовые брюки и замшевую куртку со множеством застежек. Густые черные волосы, мохнатые брови, мясистый нос, под которым красовались тщательно подбритые усики. Не то коммивояжер, не то альфонс, а может быть, и то и другое. Женщина же явно принадлежала к привилегированному слою общества, хотя одета была нарочито скромно, видимо для того, чтобы не привлекать здесь лишнего внимания. Опытный глаз Дебрэ отметил золотой портсигар с бриллиантовой монограммой, который она небрежна вертела в пальцах, и безукоризненный покрой синего костюма. Красота ее холеного лица усугублялась огромными расширенными зрачками наркоманки. Такие глаза бывают обычно у человека, принявшего большую дозу морфия. Именно эти глаза заставили комиссара напрячь память. Где-то он их уже видел.
Дебрэ вспомнил. Это было ночью в особняке Костагенов, когда он искал там спрятанную бомбу. Конечно, это была та женщина, которая прошла мимо него по коридору в тончайшем пеньюаре, оставляя за собой аромат дорогих духов. Его тогда еще поразило странное выражение ее глаз и неуверенная походка.